Сибирские огни, № 8, 2010

Н ачало века. Литературный и краевед­ ческий ж урнал. (Томск) № 1,2010. Ровно половину номера занимает ро­ ман Б. Климычева «Корона скифа» (1-я часть), опубликованный еще десять лет на­ зад в Новосибирске под названием «Томс­ кие тайны». Подзаголовок «историко-при­ ключенческий роман» не исчерпывает всех достоинств романа, в котором есть не толь­ ко острый и разветвленный сюжет (поиск шведским ученым Страленбергом сокро­ вищ его предка), но и колоритные типы, быт и нравы томских купцов, интеллигентов, уго­ ловников, маргиналов, отражающих «физи­ ологию» Томска середины 19 века. С рома­ ном перекликается документалыю-краевед- ческий материал В. Костина о Томске в 1890 г., опирающийся в основном на публикации местной газеты «Сибирский вестник», и со­ держащий самые пестрые сведения: от цен на продукты до «червяков, тараканов, мы­ шиного кала» в булках. «Первым поэтом Сибири» и «последним поэтом казачества» называет П. Васильева А. Казаркин в очерке к столетию поэта, не скрывая, впрочем, кри­ чащих противоречий его «буйного» творче­ ства. Остальная проза номера — рассказы В. Лойши, В. Швецова, А. Титова, скромна и непритязательна, включая «Сказки нашего Севера» Т. Мейко, похожие на беллетризо- ванные до неузнаваемости мифы абориге­ нов. В поэтическом отделе больше впечат­ ляют «женские» стихи О. Комаровой, О. Кор- туновой, А. Ануфриевой. В рубрике «Взгляд со стороны» даны мини-отклики на новую книгу поэта В. Крюкова. Ш у м и л о в И .Л . П е р е у л о к в с т р е ч . Из творческого наследия. —Павловск, 2010 . Эта книга из провинциального алтайс­ кого городка Павловска — словно голос из прошлого, из чудных и наивных советских лет. Иначе не назовешь рассказы и повести этой книги о людях самородно талантливых, как маленький певец Илюшка из рассказа «Ивановский соловей», честных, как сбежав­ ший от городских соблазнов обратно в род­ ную деревню молодожен Костя из рассказа «За длинным рублем», чистых, до стериль­ ности, как правдолюб, спортсмен и трезвен­ ник Пашка Мотовилов из повести «Переулок встреч». Это целомудрие происходит столькоже от требований соцреализма, сколь­ ко и от облика самого автора — фронтови­ ка, сельского журналиста, патриота своей «малой родины», «светлого человека». Это подтверждает раздел воспоминаний о писа­ теле с «говорящими» заголовками: «Забот­ ливый и любящий отец», «Он очень любил людей», «Человек с большой буквы» и т.д., за которыми — живой человек со своими «чудинками». Он, например, любил вдруг в разгар работы запеть песню к восторгу ря­ дом сидящих коллег, а в «колке дров» «был истинным виртуозом». Наиболее живым и, пожалуй, лучшим материалом книги явля­ ются «Письма из Ялты» больного туберку­ лезом писателя, обнажающими веселый нрав, любознательность и любовь к своим родным — «сибирским медведям, медвежа­ там и медвежонкам». В 2000-е годы в Пав­ ловске проходили ежегодные Шумиловские чтения, показывающие, что это был действи­ тельно незаурядный человек, достойный па­ мяти не только в глухой провинции. Г ригорьева О льга. Река и речь. —Пав­ лодар, ТОО «Дом печати», 2009. Поэтесса и писательница из Северного Казахстана свою поэтическую книгу, деся­ тую по счету, составляет из стихов, написан­ ных либо на ходу, либо об иных краях и зем­ лях. Об этом говорят названия циклов: «Сти­ хи, написанные в поездах», «Из крымского блокнота», «Колокольчик из Тарусы». Серд­ цевиной сборника, однако, являются циклы «Летоход» и «Река и речь», где приоритет отдан вечным, нетекучим ценностям — душе, любви, родине, Слову, Богу и где авто­ ром написаны главные строки книги: «И не мни себя автором. Все мы только Его / Слу­ ги». Настоящим же Автором и «богом» для О. Григорьевой остается М. Цветаева, кото­ рой посвящаются коленопреклоненные сти­ хи паломницы: «Я приехала поцеловать зем­ лю, где стоял цветаевский дом». Тем не ме­ нее, в стихах самой поэтессы нет ничего цве­ таевского: они традиционны в лучшем смыс­ ле этого слова, как немудреная провинция порой лучше мудреных столиц.