Сибирские огни, № 8, 2010

«Символично, граница между наступающим “прогрессом индустрии разврата” пришлась на железнодорожную насыпь “главного хода”. С одной стороны плоды цивилизации, с другой — нетронутая целина древних обы­ чаев Великого Китая», — замечает Борис Николаевич. А вот Китайская улица, деловой центр Харбина: «Вся Китайская — сплош­ ное море зеркальных витрин, освещенных яркими лампами, огороженных латунными перилам. ...Для меня Китайская навсегда осталась символом капиталистического рая, где с парадным блеском и изобилием сосед­ ствует нищета и убогость прилегающих квар­ талов». В 1935 году, не желая ввязываться в вой­ ну с Японией, СССР отказался от своих прав на Китайско-Восточную железную дорогу. Началось великое переселение «кавэжедин- цев» числом более 150 тысяч человек. С од­ ной из первых партий в Советский Союз вы­ ехала и семья Христенко. «Мы переехали в Россию в новые условия жизни. Работают и отец, и мать. Вовка доучивается в консерва­ тории. Я — на “своих хлебах”. Материаль­ ное благополучие восстановлено, но семья распалась. Город Ташкент, 1935—1937 годы. Пишу везде “мы”, так как уверен, что воспо­ минания моего брата Владимира были бы примерно такими же. Обидно, но вся семей­ ная хроника трагически обрывается в июне 1937 года...», — объясняет этот период жиз­ ни семьи автор книги, делая окончательный вывод о том, что происходило в то далекое советское время: «В июне 1937 года все эта­ пы совместной жизни неожиданно прерва­ лись. Всех рассадили в разные клетки... Наступил жуткий 1937 год. Где-то в верхах, какой-то параноик задался целью выловить всех кавэжединцев, взрослых и детей, и от­ править их в тюрьмы, лагеря, детские дома и спецпоселения, чтобы не осталось никого в живых. Всем предъявили одно стандартное обвинение: контрреволюционная деятель­ ность, шпионаж в пользу иностранного го­ сударства. Директиву Центра на местах, как положено, выполнили и перевыполнили. В эти годы решилась судьба трех поколений несчастных русских людей, бывших работ­ ников КВЖД, вернувшихся в Россию... В живых и в виде полутрупов остались еди­ ницы... Произвол Фемиды — это название самое подходящее... Потому что все, что про­ исходило со мной в дальнейшем, ни одним человеческим законом не объяснить, его не может принять ни одно общество. Все пре­ делы пренебрежения к человеку, как существу тебе подобному, все законы христианские и догмы святой инквизиции в одночасье пре­ вратились бы в прах перед произволом “че­ ловека с ружьем” с того момента, как за тобой клацнул замок окованной двери». В кровавый 1937 год в подвалах сталин- ско-ежовской охранки оказалась вся семья Христенко: отец, мать и их сыновья — Вла­ димир и Борис. Отец бесследно сгинул в ла­ герях, мать после мытарств на лагерных эта­ пах умерла инвалидом в 1946 году, Влади­ мир, душевно надломленный, вернулся из пересыльной тюрьмы в Полтаву, в 1941 году был угнан фашистами в Германию (после войны, как «перемещенное лицо», оказался в Америке, где и умер в 1981году, еще успев порадоваться рождению внучатого племян­ ника Владимира, названного в его честь; в последнем письме так и написал: «Теперь можно умирать! Будет жить на свете новый Владимир Христенко»). Борис, едва успев проголосовать за Сталинскую конституцию, 30 декабря 1937 года был арестован. Далее началось «все невольное», начиная с «пах­ нущего гнилью и плесенью помещения» — бывшего овощехранилища, ставшего КПЗ, и полтавской тюрьмы на улице Пушкина (по­ эзия советской неволи!) «со стенами метро­ вой толщины», что были «рассчитаны на все режимы для всех народов!..» А затем нача­ лись этапы большого зэковского пути: Сухо­ безводное, Унжлаг, лесные командировки лесоповалов. На них Борис Христенко уяс­ нил в полной мере несложный кодекс тю­ ремных правил: «Главная заповедь — не высовываться! Главная цель — подавить в тебе все человеческое, доказать тебе, что ты ничтожество! Главная трудность — остаться Человеком!» Десять лет неволи (1937—1947) много­ му научили Бориса Христенко: «Прошел я все должности лагерных “придурков”: от де­ сятника до прораба. Здорово научился я раз­ бираться в лесных делах, поработал на всех работах, связанных с лесоповалом. Был груз­ чиком на складе, научился укладывать и увя­ зывать круглый лес на железнодорожных платформах, был коногоном, то есть выво­ зил сосновые бревна по лежневкам на склад, научился наваливать любой толщины брев­ но на двухколесный передок и вытаскивать его из леса... Был награжден четырьмя гра­ мотами “За высокие производственные по­ казатели”. Вошел, как говорят, в роль и, каза­ лось, навсегда устроился в этой жизни. Толь­