Сибирские огни, № 8, 2010

В послевоенные десятилетия творческая активность Смердова не иссякала. Но он не замкнулся, как некоторые собратья по перу, в военной тематике. Круг его творческих ин­ тересов постоянно расширялся. Как и жан­ ровый диапазон. В 1950— 1960-е годы Смер­ дов продолжал работу собирателя, перевод­ чика сибирского национального фольклора. С журналистским блокнотом он объездил всю Сибирь. Результатом стали его много­ численные путевые заметки и очерки о про­ исходящих в Сибири переменах, публицис­ тические материалы с размышлениями об экономических и социальных проблемах края, статьи о многонациональной сибирс­ кой культуре и литературе. Писал он о ме­ таллургах и гидростроителях, хлеборобах и воинах, собратьях по перу и других предста­ вителяхтворческой интеллигенции... И,конеч­ но же, — новые стихи и поэмы, воспеваю­ щие родной край, а также глубоко лиричес­ кие стихотворения (в их числе цикл «Из пере­ писки с близкими»), пронизанные стремле­ нием «остановиться, оглянуться», осмыслить прожитое. Все это отражено в многочислен­ ных книгах Смердова, изданных в Москве, Новосибирске, Иркутске, и ставших своеоб­ разной летописью Сибири пятидесятых-се- мидесятых годов двадцатого столетия. Как художник и гражданин, посвятив­ ший себя Сибири, Смердов много думал о сути сибирской темы в литературе и культу­ ре страны, о ее исторической преемствен­ ности и эволюции. Часть этих умозаключе­ ний и выводов обнародована им в про­ граммной статье «Рождение Сибирианы», в которой, рассматривая проблему с близких себе — поэтических — позиций, принципы современной «Сибирианы» формулирует он следующим образом: «И мы знаем в нашей русской поэзии за­ мечательные примеры такой проникновен­ ной и безраздельной жизненной и творчес­ кой привязанности поэта к его родному краю, к “жанру и пейзажу” его местарождения, “луч­ ших его чувств и воспоминаний”, ставших силою таланта поэтическим образом Родины (одним из достойнейших примеров здесь мо­ жет служить и сам Смердов — А. Г.)... Нари­ цательное же прилагательное “сибирский” и поныне употребляется едва ли не чаще, чем какое-либо другое... Инадо сказать, что в этом нарицании совсем не содержится какого-либо занижения творческой значимости, индиви­ дуальности поэта, нет былого деления писа­ телей на “столичных” и “периферийных”. Скорее наоборот, звучит в нем, я бы сказал, некое даже уважительное признание, как и в самих понятиях “Сибирь” и “сибиряк”». При этом Смердов решительно отмеже­ вывался от любителей «сибирского колорита» в его примитивном понимании, страстей, за­ мешанных на псевдосибирской романтике и экзотике, от еще бытовавшего представле­ ния о Сибири как о крае нетронутой глухома­ ни. Современная Сибирь —- подчеркивал Смердов — край передового технического и научного прогресса, сильных, талантливых, энергичных и целеустремленных людей. И правдивое изображение современной Си­ бири Александр Иванович считал делом об­ щенародной, общегосударственной важности. «Она, Сибириана, — писал Смердов, — кажется мне одним из тех больших, коллек­ тивных, эпических и лирических творений, каких ждет от своих поэтов народ сегодня... Сибириана представляется мне вдохновен­ ным делом и плодом всех творческих сил и дарований нашей большой, многоликой, и многоцветной советской поэзии». Как бы продолжая и дополняя «Рожде­ ние Сибирианы», в 1972 году к 50-летию «Сибирских огней» Смердов публикует ста­ тью — «Огни Сибири — былой, сегодняш­ ней, завтрашней», где проводит еще одну принципиально важную мысль о том, что «нельзя теперь писать ни о вчерашнем, ни о сегодняшнем дне Сибири, не заглядывая в ее Завтра, не связывая его с великим будущим всей страны». Впрочем, теоретический сей постулат в творческой практике самого Смердова задол­ го до этого находил широкое применение. Ис­ торическая объемность, протяженность из прошлого вбудущее—однаиз важнейших осо­ бенностей литературной работы Смердова в различных ее жанровых видах — будь то ге­ роический эпос «Ай-Толай», «Пушкинские горы» или поэма конца семидесятых годов «Сказание о жилмассивах», посвященная буд­ ням современников. Смердов был не только многогранным писателем, переводчиком, но и крупным культурным и общественным деятелем. В послевоенные годы (1945 — 1956) он был ответственным секретарем Новосибирского отделения Союза писателей СССР. Несколь­ ко лет (1957 — 1959) работал собственным корреспондентом «Литературной газеты» в Китае. Избирался делегатом нескольких все­ союзных и всероссийских писательских съез­ дов, членом и секретарем правлений Союзов писателей СССР и РСФСР, депутатом мест­ ных Советов, членом Новосибирского обко­ ма КПСС... Но особо следует вспомнить о редактор­ ской деятельности Смердова. В середине 1960-х Александр Иванович стал главным