Сибирские огни, № 8, 2010

какое-то время, а порой и навсегда. Как бы это тебе объяснить... Ну, например, если я тебе крикну в лицо, ты ведь не испугаешься? Нет. А если подкрадусь неожи­ данно сзади? — Ладно, Коля, не буду спорить о том, чего не знаю, но тебя могут не понять... — А мне наплевать, поймут меня или нет. Теперь давай свое второе «но». Кудеяров замялся, не решаясь приступить к ответу. Похоже, второе «но» было существенней. Преодолев нерешительность, Владимир Алексеевич сказал: — Николай, вот то, что ты написал сейчас, не опубликуют — ты ведь это пони­ маешь? Сам посуди, как может советский солдат убивать мирных жителей? Да еще в явно не освободительной войне?.. Согласен, ты все показал реалистично: и внутрен­ ний мир героя, и взаимоотношения фронтовика в мирной жизни, в обществе тех, кто не знает, что такое смерть друзей, живет сытно и благополучно. Циничное «я тебя туда не посылал» будет жить в веках. И законов мирной жизни фронтовик никогда не постигнет. Так что, Коля, хоть и прав ты, но не думай даже о публикации. Более того, не вздумай эту рукопись кому-то еще показывать — смешают с дерьмом и отправят жить за сто первый километр. Кудеяров умолк, и в кабинете повисло тягостное молчание. Бессонов сник, хотя и раньше понимал, что, скорее всего, так и будет, но надеялся все же на связи и помощь друга. Кудеяров достал из заднего кармана брюк плоскую фляжку и протянул ее Николаю. Тот взял было ее, но затем, отрицательно покачав головой, протянул обрат­ но. Кудеяров пожал плечами и сам, отвернув пробку, приложился к горлышку. Молчание длилось целую вечность. Кудеяров нерешительно кашлянул, чтобы хоть как-то прервать затянувшуюся паузу, и затем произнес: — Коля, ты все же пиши. Времена меняются, а талант требует выхода. Если Господь дал тебе это, то даже не важно, когда это прочитают — важно, чтобы было написано. Кудеяров потянулся к своей кожаной папке, достал рукопись и выложил ее на стол. Погладил стопку листов и еще раз сказал: — Ты пиши, Коля, пиши обязательно. Это когда-нибудь оценят, не могут не оценить, — запахнул плащ и не то вопросительно, не то утвердительно добавил: — Я пошел. Бессонов молча кивнул и тоже поднялся, чтобы проводить друга. В прихожей, так же молча пожав руки, попрощались, и дверь за Кудеяровым закрылась. После этого разговора Бессонов, скорее всего, напился бы, но вдруг почувство­ вал, как внутри знакомо начала сжиматься невидимая пружина. Николай Харитоно­ вич лихорадочно стал готовить чистые листы бумаги. Теперь, как только Бессонов начинал чувствовать такой прилив эмоций, он уже знал, что за этим последует, и успевал приготовить все необходимое. Перед глазами начали вставать знакомые пей­ зажи и уже ставшие родными лица героев романа. Рука быстро побежала по бумаге, корявым и неразборчивым почерком выводя строки последнего, недостающего эпи­ зода. Для Бессонова все окружающее исчезло, он был там, в горах, среди своих друзей, без которых уже не мыслил своего существования... Неожиданно какофония глухих разрывов и свист пуль сменились странными и мелодичными звуками. Дым горящего кишлака рассеялся, и его сменил яркий, но не слепящий свет. Напряжение боя сменилось легкостью и ощущением безбрежно­ го счастья. «Что это? Начало нового романа?» — подумал Николай Харитонович, но ответа не было. Писатель Бессонов Николай Харитонович умер. * * * Сергей шел по родному городу и улыбался. Ничего особенного не произошло, душа светилась просто от осознания того, что он вдет по родному городу и его, старшего лейтенанта Фефелова, война закончилась. Секунды и минуты вновь растя­ АНДРЕЙ БРОННИКОВ «£1&. КНИГА