Сибирские огни, № 5, 2010

видел реже. Все довольны. Душа в душу. Чем помочь — в лепешку. Они к ним, что к себе домой: встречай, зятек. Как будто у него и дел своих не существует. Друзьям- коллегам с того ночь и доставалась... По утрам не завтракал: всё вперед, всё некогда. И что интересно, ему работы— всегда море, твердь шатается, ноги подкашивает; а ей хоть быхны: ничего не надо, все не про ее честь. Только кто привычным дорожит? Жалеют, когда теряют. А доставшееся даром— и вовсе не ценимо. Недостойна она доверия, каждый скажет. Не злорадства ради, из принципа. Что с нее требовалось невероятного? Лишнего себе не брал, все любимой. Получай, отблагодарили. Под­ лость — это у них семейное. Лаборантка его эта— тоже не самый люкс. Все чего-то просчитывает, сверяет, делит, как цыган солнце. То и дело губы поджимает. Спасибо, сор не выносят — возраст. Кому она нужна, как не ему? Никогда и никому! Так и нянчила бы кошек: сначала двух, дальше трех, а там и четырех... Не шлюха, так, на голову чудаковатая. Вечно все не слава Богу! Или судьба ему такая, или сам заслуживает?.. Мусор — он, белье на балконе — он, ковры на спортплощадке — тоже сам. Везде — хозяин. И не гулял. Раньше времени... Правильный мужик. Держаться бы обеими руками — нет. Собственные бзики аргументом посчитала. Лаборантке и возраст не помеха — какая разница? Что такое: десять лет в тридцать да сорок?.. В магазины — так она. Туда, обратно — на такси. И денег не брали — о, как! Сады цветут каждый год, ухаживать — кому? Нагородила огород—трудись, разгребай; а высадить лопухи да завеяться — легче всего. «Умной» кто назовет? «С милым рай, коль Фаберже»! Плохо, что ненадолго. Все, с кем зналась, горько пожалели. Прово­ ронила свое, нечего обижаться. Зря люди наговаривают. Неплохая она девочка была. Добрая, отзывчивая, от­ крытая всегда, хохотушка, знала много, вкусом обладала— это сейчас большая ред­ кость. А вязала как! Времени на все, конечно, не хватало, это да. Ну, так обеспечивать жену надо было! Баловать, конечно: новое и вкусное, приятные мелочи, большие сюрпризы. И вовремя! Или в отпуска декретные почаще. Сразу прикипела бы к хозяйству. Тем более что могла. Нет, сам виноват. По крайней мере, не меньше. Раз поставил себя — жни посеянное. А менять что задумал — терпи и старайся вдвое. Самому надо! Мир увидеть потянуло? А чего там, не такие люди? Что свобода внутри, а золото не каждое сверкает— потом дошло, когда поздно. И Мишель появился... За одним— другое, будто шестеренка: судьба. Она что жернова. А то и хлеще. Лелеяли мечты, пророчества сбывались. Его — мечты идиота; и ей — не слаще. Нечего суммиро­ вать, поделили... Вышла за чужого, родила ненужного ребенка, подалась к индей­ цам. Долги— они рано или поздно выплывут... Вот уж точно— звезданутая! Собаку для чего ей было, Шайбу эту, или как там? Чванство одно. Ну и толку? С поводком ее никто не видел. Дня не появилась. Модно, видите ли, показаться нужным людям. А псина, она внимания требует, за нею тоже смотреть надо, не то Уксус тут как тут. Знатный кобелюга... Ей до лампочки, понятно, по гостям, по салонам. Ни мужика нежаль, ниживотины, ни себя, чтолюди судачат— «опрохвостилась». Поигралась, надоело, бросила... Так никто и не понял: куда она делась, спаниелька эта? Зато слава при ней. И сам гусь! По столу не мог? Или хитростью? Зачастил бы вон из дома: охота, рыбалка, раз-другой за хлебушком сходил, чтоб через месяц с бубликом вернуться, — или лучшую нашел бы, или эту привязал. Что за мужик, коль никому не нужен? Ходи себе налево, радостям пьянства предавайся — любая бы ждала, и тряслась, и глаза проглядела. Пыль сдувала бы! Эх... Не наелся— не налижешься. Жизнь, чего хотели... В чужих глазах и горе мельче, иденьги больше. Вот и моя: брак оформила— давай кочевряжиться. Думала, завтра сызнова будет. Сходила за­ муж. .. Чего уж, конь да на четырех ногах спотыкается. Смысл ей тут оставаться? Весь город знает, с кем жила, с кем гуляла, кто — хлесть по лицу, кто— волочился. С детства тягали, как гармошку: танцы до упаду, е...ля до крови... Кому лапшу вешать? Подруги — и те отвернулись: свои дети, ВИКТОР ГОРОБЕЦ ЭКСТРИМ ПОДНЕВОЛЬНЫЙ