Сибирские огни, № 5, 2010

Избежать следствия и скорого суда удалось двоим — едва уволившемуся Ар- теменко и вступившему в должность Качуре. Последнего, сердечно улыбавшего­ ся в пространство, Гриша случайно встретил на вокзале. В капитанском кителе тот звонил из телефона-автомата жене и детям: — Скоро буду. О СУДЬБЕ Буфетчица станции Селин Луг Евдокия Павловна Народная в своих не хрупких габаритах скрывала отзывчивость сестры милосердия и охоту до всякой лирики, во что увидевшие ее верили с трудом. Вечерами менестрели пригородных поездов с удовольствием захаживали в стан­ ционный буфет, демонстрировали талант и угощались щедростью от Павловны. В дни особого расположения, как правило, отмеченные красным цветом в календаре, хозяйка наделяла творческих студентов, нищих и убогих усиленным пайком и домой. Впраздничные дни тучная Евдокия меняла повседневное платье на выходное, наводи­ ла косметику и зримо молодела. Внимая мастерству, буфетная царица вечным жес­ том подпиралащеку, подпевала в тактдребезжащей посуде и таяла на слезы. Мысли ее делались вязкими, подобно кофию для проверяющих, и такими же горькими: «Года, года живу с дорогой, породнилась с ней, не представляю себя отдельно. Сдетства под железкой, жизнь прошла по магистралям, с пересвистом маневровых, в системе дорожного общепита со вкусом прелого чая и вокзальных котлет. А где-то, может рядом, совсем другие ценности и вечная весна, от которой щемит в душе и тянет в дали. Чем я хуже прочих? Начинала ведь с чего-то Пугачева?» Всплакнув от единения с людьми искусства, она умиротворенно подбивала кас­ су, сдавала смену и шла в тихой мечтательности домой, где без скандала с выпиво- хой-мужем молча отправлялась спать, долго для этого ворочаясь... И грустить ей так оставшуюся жизнь о собственном далеком выборе, толкнув­ шим в кулинарный и после — на торговую стезю, если бы в один декабрьский день не прознала о готовящемся новогоднем празднике. Концерт планировался в Доме культуры железнодорожников, где объявлялись открытые конкурсы самодеятельно­ сти и куда радушно приглашались все. Истребовав законный отпуск и сдав дела, Евдокия обняла на удачу сейф, осве­ жила песенный репертуар и решительно направила стопы вДом культуры, где пись­ менным заявлением на участие в концертной программе повергла распорядителя в состояние крайнего изумления. — Как объявлять? — Так и объявляй: Евдокия Павловна, мол, Народная... Шока удалось избежать прямо на сцене излюбленным лекарством всех конфе­ рансье и прочих нервных категорий граждан. Впрочем, конкурсантка и ведущий находились в диаметральных концах весового ряда, и спор не состоялся... Оставшееся время настойчивая буфетчица посвятила выбору фасона платья, тонкостям этикета и работой над движениями. В отношении исполнительского мас­ терства особо не задумывалась— тексты знала наизусть, и петь доводилось. Сыграло ли последнее роковую роль вдебютном выходе Евдокии Павловны или в случившемся повинен совершенно случайный фактор — неизвестно, а только дело, затеянное буфетчицей, банальным образом лопнуло. Еще в ожидании своего часа она извелась до основательной утраты контроля над голосом, потреблением антистрессовых напитков и опорно-двигательным аппаратом. Теплота рампы не гре­ ла, напряжение софитов выбило остатки храбрости, а бодрый элегантный ведущий отрезал путь назад и отнял всякую надежду затмить... Взойдя на сцену и завидев публику, бесстрашная буфетчица умерла, а «просто Евдокия» поняла ошибку. Певица в Народной впала в коматозное состояние и на сцене осталась растерянная женщина в телесах и глупом платье для коктейля с дурац­ кой алой розой на груди. Такого количества высоких чинов ей лицезреть не доводи­ ВИКТОР ГОРОБЕЦ Х&Щ ЭКСТРИМ ПОДНЕВОЛЬНЫЙ