Сибирские огни, № 5, 2010

ВАСИЛЬ БЫКОВ № БЛИНДАЖ так вдруг переменился этот работящий человек, отец семерых детей. Оказывает­ ся, тот не переменился, он всегда помнил, как уполномоченные с Прокопенком взыскивали с него деньги на заем. «Так что ж ты хочешь? — сказал Прокопенок. — Раз подписался, надо было и платить». А тот ему: «Напомнить вам, как подписывали? Если память короткая?» Как подписывали — Прокопенок помнил и потому свернул ненужный разго­ вор. И теперь вот сидит, как на угольях, ждет. Ушел бы куда в лес, если б не семья да двое малых. Куда от них денешься? Демидович совсем помрачнел, готов был впасть в отчаяние и спросил только: «Ну хоть до вечера можно побыть?» «До вечера можно, — говорит, — но не дольше. Сам понимаешь...» Что ж, он понимал, все же он был человек с сердцем и не желал беды детям Прокопенка. Полежав на чердаке до вечера, он, когда смерклось, взял свою сумку и начал прощаться. «И куда ж ты теперь?» — спросил друг. И Демидович сказал: «А никуда». Он и вправду не знал, куда податься. Лучше бы в лес, если бы было лето, но, к сожалению, лето кончилось, на пороге стояла осень. Дули холодные ветры, рыжие листья с берез падали Прокопенку во двор... Ночью, идя по пустой и вязкой дороге из Замошья, он подумал, что, видно, приюта у прежних друзей не найдет — те сами боятся, ибо, конечно же, все на подозрении. Сложно было и трудно все предвоенные годы, накопилось много горе­ чи в отношениях между своими же, остались недобитые и недораскрытые враги, которые теперь вот показывают клыки и надеются на немцев. Думая об этих, недоби­ тых, Демидович начинал закипать от злости: недосмотрели, не разгадали в свое вре­ мя. А уж старались! Но никакой работы, наверно, не бывает без брака, особенно в такой работе, как классовая борьба; а что было бы, не будь этой борьбы, чтобы никого не репрессировали, не ссылали? И все те явные и тайные враги дожили до этой поры? Страшно подумать даже, что тогда было бы! Порезали бы в первую же ночь оккупации все руководство, партийный актив, всех, кто помогал органам. Нет, таки, правильно их давили все двадцать лет. А может, и не совсем правильно?.. Может быть, пусть бы жили себе мужики, не трогали б их — не имели бы зла и они. Земли было достаточно, все, кто хотел, после революции землю получили и ковырялись бы на ней, как могли и умели. Известно, что крестьянину — лишь бы какой ни на есть, но обязательно чтобы собственный клочок, и он не поднимет от него носа, будет копошиться от темна до темна... Но можно ли было это позволить? В свете новых устремлений и новых реше­ ний? Согласно учению марксизма-ленинизма, которое так бурно овладело масса­ ми, это было бы неправильно. А что касается низового, районного руководства, так для него как раз главным и было определить, что правильно, а что неправильно. Именно согласно науке марксизма-ленинизма. Счастье страны и партии, что во гла­ ве ее стал вождь Сталин, который, возможно, единственный мог это определить и осуществить практическое выполнение марксистских положений. Все то, что де­ лалось накануне войны, как это всенародно признано, было единственно возмож­ ным и правильным. Так в чем же здесь можно сомневаться? Всю свою жизнь Демидович стремился к ясности и прямоте, не любил всяких сложностей и всегда гнал от себя сомнения, которые, знал, как трясина, засасывали в себя человека. Стоило только пойматься на крючок фактов, усомниться в малом, сделать хоть один шаг в болото. Он знал также, что колебаться ему нельзя, партийный руководитель должен быть человеком железных убеждений, во всем доверять руко­ водству, которое уж несомненно умнее всех, кто ниже, и все как следует обсуждено,