Сибирские огни, № 5, 2010

лей и чувств, ответом на который и стано­ вится сад, требующий постоянного обога­ щения. Например, впечатлениями от путе­ шествий. Когда же в ночную пору сад на время смолкает в душе, приходит «вечная тема». И она о «безумии поэта», замкнутого, как поэт-романтик Гельдерлин (снова 18 век!) «на тридцать лет жизни» «в желтой башне». Точ­ нее, «в пространстве пустотелых слов» («Веч­ ная тема»). Сад тут превращается в свой ан­ типод — род тюрьмы для сумасшедших. В резонанс теме — «иераусалимские» сти­ хи, венчающие цикл, где есть стихотворение- молитва «побиваемой камнями». Его герои­ ня «блядовала, думала— можно», «лелеяла и ласкала» «окрестный люд», и вот расплата. Спасает от жути чувство солнца: она словно впервые ощущает не просто светило, а «свет всепрощенья», Божий свет. К нему причаст­ на и поэтесса, написавшая стихотворение в Страстную неделю. Вот и книга заканчивается тоже солн­ цем. Хоть и «потусторонним», хоть и с ог­ лядкой на трагичную судьбу «царской четы», которую Л. Григорьева, словно бы невзна­ чай, по касательной, вспоминает в финаль­ ном стихотворении «Царь и царица». Итог же таков: довольно суеты, хватит «душу ла­ тать... жадничать, прятать, тащить и хватать, / то, что далось без усилий». Благодать толь­ ко на тех, кто «умеет любить и летать» до «рваных перьев воскрылий». Если это не смерть, так сад. С его умиротворенностью запечатленной гармонии. Его можно расши­ рить, распространить и вширь, и ввысь, и вглубь, срифмовать со всем миром и своей душой. И пусть сад — форма самоуспокое­ ния, за которой бьется пульс живых проти­ воречий мыслей, чувств, рифм, не различа­ ющих, порой, гласные: «поди ж ты — одеж­ ды», «куча дел — зачадил», «спираль — сви­ рель», «клёвой — королевой» и т. д. Сохра­ няющий сад в себе и окрест себя поэт, по­ мнящий о том, первоначальном Саде изгнан­ ников из Рая, никогда уже не потеряет дар поэзии, завещанный свыше. Об этом же, то есть об изгнании и веч­ ном стремлении вновь обрести если не Сад, так сад, пишет автор предисловия В. Месяц. Можно согласиться и с его убеждением, что «Сновидение в саду» «должно стать собы­ тием в нашей литературе». Особенно в том смысле, что ныне многие изгнанники если и возвращаются, то этажом ниже, в Ад. Книга Лидии Григорьевой освещает иной, лучший, единственный путь. Этим она интересна, та­ лантлива, важна. Владимир ЯРАНЦЕВ