Сибирские огни, № 5, 2010

Оставшись “без работы”, он предложил нам свои услуги. Мы присоединили его к Колча­ ку». Расстрелять Верховного Правителя было суждено «наряду левоэсеровской дружины», а не какому-то «отвратительному» китайцу. Т.е. даже «красные» и полукрасные не посме­ ли доверить лишить Колчака жизни марги­ налу. У «советских» свой почет Адмиралу. Колчаковскую тему не закроешь расстрелом 7 февраля, не поставишь точку утоплением его тела в проруби ледяной Ангары. И ведь почтили его память еще раз, по­ ставив поэму — «рассказ в стихах» — «Ад­ миральский час» в № 5 «СО» на второе мес­ то! Собственно, «рассказ» надо было назвать «Адмирал на час». Ибо все, что происходи­ ло в сибирской столице в эпоху его «вер­ ховного правительства», похоже у Л. Мар­ тынова на трагифарс: «о великом Колчаке / бормочет пьяный под забором», «флаги ярки, / но город сер и не мощен», а также «гниль» и «вздор» газетных уток об убий­ стве Троцкого. И столь популярная в этом году в «СО» тема женского тела: «туземок, опьянев, / Взасос целуют иностранцы», «пла­ та страсти: первый класс (на поезде. — В. Я.) / от Омска прямо до Харбина», «вот девушка, она мила, — из Мани превратилась в Мэри». И посреди этого кагала «поэтов сонных чере­ да» еще смеет говорить, что «к гибели при­ суждена / Большевиками вся культура». Наоборот, дает понять Мартынов, употребляя расхожие звериные эпитеты для Колчака, его «культуры» и «диктатуры»: «волк морской степных волчат / готовит к предстоящей драке», «в залы дорогих гос­ тиниц глядит... как в зверинец», «сопят кра­ сотки, как зверухи», «текут вассалы Колча­ ка / В звериные одеты шкуры». Но ведь вся эта «марь» самого Колчака будто и не каса­ ется. Его образ и судьба даны в первых же строках поэмы и уже не забываются. Пере­ сказ известного эпизода превращается у Мартынова в иносказание: «Адмирал спе­ шит на шканцы / Оружье подарить волнам. / И море страшно голубое: / Жить, умереть, не все ль равно? / Лети, оружье золотое, / Лети, блестящее, на дно». «Оружье золотое» и есть Колчак, как золото среди дерьма в «зверином» Омске. И «дно» трагической авантюры под названием «Верховный Пра­ витель». Думал ли Зазубрин, читая «Адмираль­ ский час», о Колчаке, вспоминал ли свой «час» службы у колчаковцев? Ведь был же, был колчаковский романтизм, надежды на сильную, «золотую» личность, устранение «гибельной партийности», деления на «крас­ ных» и «белых» и вера в «землю чистую»! Но оружие быстро упало на «дно» вместе с надеждами, и пришлось выбирать там, где выбора уже не было...