Сибирские огни, № 5, 2010

Теперь о быте, о доме. «Жил он тогда в одной половине деревянного домика на тихой Журинской улице, в двух шагах от кладбища, позднее превращенного в парк культуры и отдыха». Это не только краеведческая под­ робность, но и мощный символ: кладбище- культура-отдых. За этим — подстерегающая смерть, тонкий слой культуры. И еще более тонкий — отдыха, ибо, как пишет Коптелов, Зазубрин «являлся... работящим конем, кото­ рый вез огромный воз» журнала, «одинуправ­ лялся с отделами художественной прозы и очерка». Любые же символы— умудряют. «В другой половине жил М.М. Басов, директор Сибкрайиздата». Здесь кроется, наверное, тайна обустройства Зазубрина в Новоникола- евске: возможно, состоятельный директор, по сути, коммерческого предприятия уступил секретарю издаваемых этим предприятием «СО» часть своего дома, а может, оба сразу въехали в кем-то и почему-то освобожденный дом. Этого теперь не узнать: не сохранились ни дом, ни «архив редакции тех лет». «Две комнатки для маленькой семьи Зазубрина — жена да сын — по тому времени было непло­ хо». Спасибо Басову, который стоял у исто­ ков журнала еще в 1921 году. Не его ли стара­ ниями был куплен тот самый стол, «под ко­ торым в самом начале двадцатых годов, за неимением кровати, спал В.П. Правдухин»— «приметный, двухъярусный: на нижние пе­ рекладины были нашиты доски»! И который «как бы по наследству перешел к Зазубрину» и теперь, он, «знаменитый», «стоял посере­ дине» (т.е. на самом видном, почетном мес­ те!) его двухкомнатного жилища, где «из кро­ шечной кухоньки дверь вела в столовую». Она же, надо полагать, была и спальней, и гости­ ной, и рабочим кабинетом. «На нем (т.е. на столе. —В. Я.) властвовал самовар, да стоп­ ками лежали рукописи, присылаемые в “Си­ бирские огни ”». Значит, на столе пили, ели, писали, редактировали, за ним сидели сами и принимали гостей. Стол как центр ново­ николаевского мироздания Зазубрина, стол больше, чем дом, стол, за которым и на кото­ ром родился и жил журнал — это же чисто сибирское явление, это же неподражаемый, живейший образ! «Когдазаходил “наогонек" приятель, на столе появляйся не графин с вод­ кой, а самовар. Жена его, Варвара Прокопь­ евна, любезно разливача чай, угощала домаш­ ним печеньем». Чуждый искусственному одур­ маниванию спиртным (вспомним канские воспоминания Тихменева о принципиальной трезвости Зазубрина), он не поощрял это и в других. Зато как чист должен был быть ис­ точник его творческой «нетрезвости»! Домаш­ нее печенье жены весьма красноречиво: да­ леко не все тогда могли себе позволить такое «гурманство», во-первых, да и степень гос­ теприимства и вкус к ведению домашнего хозяйства показывает. «Телефонов на кварти­ рах в то время почти не было, и “на огонек ” заходши запросто, не сговариваясь заранее». А если хозяин в это время был занят творчес­ кой работой? Так ли багровели гневом его щеки или отходчивость была более главной чертой его характера, чем вспыльчивость? Во всяком случае, Зазубрина нельзя представлять себе угрюмым нелюдимом, затворником, по­ груженным в свои лит. дела. Это был комму­ никабельный, гостеприимный человек, к ко­ торому тот же Коптелов «иногда... забегач... прямо с поезда». Таким был Зазубрин в 1924-25 годах, накануне главных событий его новоникола­ евской жизни — создания Союза сибирских писателей и пятилетия «Сибирских огней», вылившихся в подлинный триумф. Их исто­ ки — в этом двухлетии накопления сил воп­ реки всяческим идеологическим «дубинкам». 3. Два фильма Помимо сценария, который был напи­ сан очень быстро, надо было еще вести дела по журналу. Написать во второй номер ре­ цензии на новые книги, утвердить материа­ лы на следующий номер, держать в уме уже и четвертый. На лето были намечены съем­ ки «Красного газа» — такое название при­ думали (Вегман постарался!), и надо было успеть все это сделать. Рецензирование не слишком вдохновля­ ло Зазубрина. Писать о чужих книгах и тек­ стах, раскладывая по полочкам и косточкам, как Правдухин, не было его стихией, его жан­ ром. Писал либо «поверх» текста, сразу вы­ ходя на проблему, или цитатами, выбирая наиболее сильные куски. Первым «мето­ дом» написал отзыв на «Таежные огоньки» в№ 1 1924 года: «Выпуск литературного при- ложения “Таежные огоньки”, имеющего быть периодическим, является решительной попыткой создать у нас “на краю света” свою художественную литературу». Еще три абза­ ца рассуждений о необходимости «изучения художественного творчества наших поэтов» и плохой видимости «огоньков» издали. И в конце — четверостишие неназванного якут­ ского поэта. Все. Подпись «В. Зазубрин». О «Вагоне смерти» Б. Жданова написал вторым «методом»: выбрал самые жестокие отрывки. Из середины книжки, которую мож­ но было прочитать минут за двадцать. Хотя вряд ли выбирал: зверства палачей Калмыко­ ва, с этим вагоном смерти курсировавшего в