Сибирские огни, № 5, 2010

Свежа, румяна, говорлива, Идет, черемухой цветет, Идет, синицею поет, Шумит сверкающим разливом. («Хоть день один») Эта система контрастов, утверждающих непреоборимость жизни, ее вечное торже­ ство над смертью, ближе всего, пожалуй, поэтике стихов М. Дудина, относящихся к 1942 году («Соловьи», «Камень»), Но в опи­ сании природы у Г. Суворова своя неповто­ римая образность. Известно, что в литературе периода Ве­ ликой Отечественной войны в творчестве са­ мых разных поэтов обострено ощущение сво­ их изначальных корней. Само понятие «Роди­ на» в эти годы становится необычайно живым, телесным, конкретным. Всем памятны симо­ новские три березы, которые видит перед со­ бою в последний миг смертельно раненный солдат. Для Г. Суворова его первоначальная Родина — Сибирь. Любовь к ней прежде все­ го питает патриотические чувства поэта. Как широка, как беспредельна даль Моих лесов и рек голубопенных! Любовь к родному дому неизменна, И что пред ней немецких дотов сталь! Именно в стихах о малой Родине Г. Су­ воров много щедрее в употреблении эпите­ тов, сравнений и других изобразительно-вы­ разительных средств. В стихах этого рода много поэтических примет «сереброокой Сибири»: «кедров голубые облака», свежий ветер, крепко пахнущий «горькою смолою», «сочная брусничная заря», «ранний хохот косачей», река Абакан... Как на громадном луке тетива... Сейчас рванется, глухо зазвенит, И стрелы кедров полетят в зенит. Последний образ по-настоящему само­ бытен. В восприятии поэтом природы фрон­ товой полосы живет память о крае детства и юности. Вэтих суворовских стихах Л. Решет­ ников обратил внимание на характер сопос­ тавлений, в которых «просвечивает одна осо­ бая краска, один оттенок», принесенный ав­ тором из Сибири19. В творчестве каждого поэта есть глав­ ное стихотворение, наиболее ярко выража­ ющее его личность, его судьбу, его почерк. 19 Решетников Л. К портрету моего ровесни­ ка. В кн.: Звезда, сгоревшая в ночи, с. 17. Оно всегда особо любимо читателем и тот­ час вспомнится ему, как только прозвучит имя автора. Таким главным в творчестве Г. Суворова стало стихотворение «Еще на зо­ рях черный дым клубится», написанное не­ задолго до гибели. Здесь есть все: — беспощадная реальность войны и не исчезающая память о довоенной жизни, па­ мять, словно бы проявившая все радостные подробности ее и отметшая, как случайные, тяжелые горькие воспоминания; — чутко уловленное дыхание мира, уп­ рямая вера в победу, сладчайшее видение первой предрассветной тишины, которую она принесет; — где-то живущая в самых глубинных недрах стихотворения мысль о возможной гибели в тот краткий срок, что остался до предчувствуемого победного торжества, — мысль, вносящая в стихотворение тревож­ ную драматическую ноту; — попытка представить, как будет ви­ деться жестокая явь войны, когда наступит желаемый всеми мир. Тот взгляд из будуще­ го, о котором уже шла речь... Г. Суворов знал: что бы ни предстояло его сверстникам в мирном завтра, победа над фашизмом, одержанная ценою жизней мно­ гих из них, станет одним из главных событий истории века. Вот почему двадцатипятилет­ ний поэт в стихах, пронизанных предощуще­ нием Победы, подводит итог жизни целого поколения... Ни один из авторов, писавших о Георгии Суворове, не прошел мимо этого стихотво­ рения. Для Михаила Дудина оно прозвучало как реквием всем погибшим и как напутствие всем живым. По его мнению, «изумительные строки», завершающие стихотворение, соеди­ нив прошлое и грядущее, могут быть эпигра­ фом к судьбе военного поколения .20 С какой-то потрясенностью прочитыва­ ет предсмертные стихи своего фронтового друга Сергей Наровчатов: «Это стихи огром­ ного душевного простора. Прощальные сло­ ва уходящего навек человека, они сказаны как бы вполоборота на медленном неоста­ новимом шагу. Первые строфы еще звучат надеждой, что широкий мир откроется рав­ но всем, но последние четверостишия зве­ нят уже пронзительной нотой расставания. Меня всего буквально переворачивает от провидческих строк: “Мой милый друг, а все-