Сибирские огни, № 5, 2010

Подойдя к хутору Крутой Лог, мы зарыли свои танки по самые башни, замаскировав сверху травой и ветками. Через перископ можно было видеть как за пшеничным полем, пригибаясь к земле, передвигались вражеские солдаты, по которым каждое утро активно стреляла наша пехота. Немцы отвечали плотным автоматным и пуле­ мётным огнём. Вечерами к нам приходили танкисты других экипажей и просили меня поиграть на баяне. Я устраивался позади «Матильды», привалившись спиной к гусенице, а солдаты располагались в траве неподалёку, слушая любимые мелодии. Особенно всем нравилось танго под названием «Тайна» и песня «Спят курганы тёмные» из кинофильма «Большая жизнь». Моё исполнение обычно воспринимали молча, хотя слова знали все. Даже немцы, заслышав музыку, прекращали стрелять. И по этому поводу кто-то из солдат однажды пошутил: «Товарищ лейтенант, играйте почаще и громче, может, тогда вообще все перестанут стрелять и айда по домам!» Но, как известно, вопросы войны и мира решают не солдаты, а политики... По скрытному передвижению войск, по прибывающему в пехоту пополнению нам было нетрудно догадаться о приближающемся сражении. В своём экипаже я был уверен. Особенно в механике-водителе Герасимове, с которым на Горьковском автозаводе реанимировал нашу «утопленницу» — «Матильду». Её в числе других бронированных машин советские водолазы подняли в Баренцевом море с палубы английского парохода, торпедированного немецкой подводной лодкой. Со дня на день мы ждали приказа о наступлении. И вот 12 июля почти под утро поступила команда о подготовке к бою. Пока комбат Семёнов уточнял задачу ко­ мандиров машин и взводов, кухонная команда подвезла свежий хлеб и раздала каждому экипажу. Мы заняли места в танке и, разломив свежую буханку на куски, стали жевать еще тёплый хлеб. А в это время передние машины уже начали выхо­ дить из рощи. Командир роты дал сигнал «Делай, как я!», и мы тоже пошли вперёд. А когда развернулись, я увидел перед собой поле, перелески, холмы. Вдали виднелась какая- то насыпь, а за ней немецкие укрепления, откуда прозвучали первые выстрелы. Мы тут же открыли ответный огонь из пулемётов и пушек. Метрах в пяти слева от нашей «Матильды» двигался танк младшего лейтенанта Гусейнова, отважного азербайджанца, воевавшего едва ли не с первых дней 1941 года. Левее шло ещё несколько машин, а потом танк старшего лейтенанта Кожара. Мы шли вперёд, круша вражеские землянки и блиндажи, а потом вырвались на оперативный простор в долину, исполосованную гитлеровскими траншеями. И тут же попали под прицельный огонь противника. Вскоре уже то там, то тут виднелись задымившие «Валентайны» и «Матильды». Однако, несмотря на потери, батальон продвигался вперёд. Я видел, как мой сержант Гаврилов стреляет длинными очередями по артил­ лерийским расчётам врага, пытаясь отсечь их от орудий. Через мгновение наш танк, разбив земляное укрытие, уже утюжил левой гусеницей немецкое орудие. Я указал Гаврилову новую цель и в это время боковым зрением увидел в перис­ коп, что совсем рядом с нашим танком из кустарника появилась «Матильда» с зад­ ранной вверх пушкой. Она неслась прямо на нас, и было похоже, что водитель или даже весь экипаж погиб, и машина шла неуправляемой. Герасимов попробовал сманеврировать, но было поздно. Раздался грохот и скрежет брони о броню. К сча­ стью, удар пришелся по касательной и не повредил нам направляющее колесо. Оставляя позади проутюженные окопы, мы помчались дальше. Моторы уси­ ленно гудели, и танк быстро приближался к вершине оврага. Я сосредоточил всё внимание на дороге, выпустив из поля зрения кустарник справа. — Гера-а-симов, жми-и-и! Проскочим!— кричал я. И вдруг сильный удар по­ тряс машину. Радист Коля Кубарев резко присел, согнувшись, а меня что-то сильно ударило в правое колено. «Матильда» продолжала свой путь, но через две-три секун­ ды мы получили подряд ещё два мощных удара. Нам перебило правую гусеницу, и мы закрутились на месте, став лёгкой добычей немецких артиллеристов. Меня ранило в голову, но я всё же успел дёрнуть стопорный тросик на крышке люка, толкнул его и вывалился наружу. Очнулся на земле около искорёженного пра­ вого борта нашей «Матильды». Из головы текла кровь, заливая лицо. На правой ладони была вырвана мякоть и перебит безымянный палец. Смешно, но тогда я поду­ мал не о том, как мне спастись, а о том, что теперь вряд ли смогу играть на баяне. Правое колено ныло, и нога не сгибалась, потому что осколком перебило коленную чашечку. ОЛЬГА СОЛОВЬЕВА, ВЯЧЕСЛАВ ТЯБОТИН Ш и ДЕВОЧКА ИЗ БРЕСТСКОЙ КРЕПОСТИ