Сибирские огни, № 5, 2010

Серафимка взяла свой в сенях и по тропке побежала к соседскому пепелищу, на котором еще кое-где слабо дымились уголья даже в дождь, вблизи увидела кучу камней на месте былого овина, да в истопке на прежнем месте стоял забросанный головешками Ахремов жернов, на котором и она когда-то изрядно помолола зерна. Своего жернова у нее не было. Этот же только обгорел немного с уголков деревян­ ного желоба, а так камни были целы и готовы к работе. Серафимка налила в жбан воды из колодца и вдоль забора снова отправилась в поле. В этот раз блиндаж нашла быстрее, чем давеча, еще издали увидев приметный взгорочек, и, затаивая в душе страх от предстоящей встречи, влезла в блиндаж. Ране­ ный, как и прежде, лежал на спине, лишь отрывисто бросил, едва услышав ее: — Тетка? — Она самая! Вот водицы вам. Командир вытянул руку с растопыренными пальцами, в которые она вложила шейку своего жбанка, приподнявшись, глотнул воды и снова лег спиной на землю. — Спасибо. Она переняла из его рук жбанок и, не зная, куда тут приткнуть его, держала возле себя. — Может, ты и спасешь меня, тетка? — помолчав, горестно сказал раненый. — Так абы как-то можно было, — легко отозвалась она, стоя перед ним на коленях. — Вот перекусить вам, хлебца и бульбочки. Не поднимаясь, он молча протянул к ней руку, и она подала ему краюшку, затем в другую вложила пару холодных позавчерашних картофелин. Командир с готовно­ стью все взял, но тут же изнеможенно опустил на живот занятые едой руки. — Спасибо вам. — Так пожалста. Извините, больше нет ничего. Было сало, так Пилипенки забрали. — Какие Пилипенки? —А, худые люди. Здешние. —Худые? — Ага. Очень дрянные. Просто никчемные. Командир помолчал, подумал и, все не поднимая рук с едой, спросил: — А ты кто же будешь? — Да баба. Колхозница. Серафимой кличут. — Ну что ж, значит, Серафима? Семья у тебя большая? — He-а. Одна я. — Одна? — Одна. Одинокая, — грустно призналась Серафимка. — ВЛюбашах живешь? — ВЛюбашах, ага. Попалили Любаши, одни головешки остались. — Да-а, •—задумчиво сказал командир и смолк. Она тоже молчала, не зная, что сказать еще. — Ты никому только... про меня. Понимаешь? — сказал он, помедлив. — А то как же. Я — никому. — Может, я поправлюсь еще. А там... Посмотрим. — Так поправляйтесь. Я вам буду носить что нужно. — Спасибо, тетка. Видно, хорошая ты душа, — проникновенно сказал Хлебни­ ков, и Серафимка едва удержалась, чтоб не заплакать от похвалы этого бедолаги. — Доктора б вам. Да где тут... — Да, доктора... Но, наверно, увы. Может, если бы кого-то из начальства? Из прежнего руководства, может? Связаться чтоб. — Кабы ж был кто! — сказала она. — А то в Любашах ни бригадира, ни предсе­ дателя. Председатель так в Судиловичах жил. Партейный. Но остался ли теперь?.. — Да-а... Все рухнуло. Как в прорву... Немцев пока нет? — Покуда не было. Может, обойдут?