Сибирские огни, № 5, 2010

Вскоре наши пришли: «Дед, немцы были?» — «Были да ушли». И наши молочком угостились и дальше побежали. Разведка, наверное. А почти следом немецкий танк подкатил и прямо во дворе у подвала остановился. Два немца вылезли из люка, спус­ тились и сели на ступеньки в тенёчке. Сняли свои шлемы. Жарко. Пот течёт по их лицам, а они такие молодые — лет по 18, не больше. И очень уставшие. Они с хозяи­ ном поговорили, молока холодного попили, передохнули и ушли. Танк загрохотал и умчался. И, наконец, появились наши, советские! В незнакомой для нас форме — без петлиц, но с погонами. Солдаты нам дали еды, но не это главное. Наши подошли к государственной границе, у которой мы жили с лета тридцать девятого года! Через неделю появился наш дьякон с женой и ребёнком, но без лошади и без телеги. Их немцы конфисковали для перевозки раненых. А корова, что он нам остав­ лял, стояла жива и здорова. Взяли мы её за верёвку и пошли на дьяконов хутор. Когда шли к нему, то повсюду наши убитые солдаты лежали: и на дороге, и в хлебах. Но на хуторе у церкви уже были свежие могилы. Говорили, что, отступая, немцы на коло­ кольню посадили пулемётчика, и он косил сверху наших, как косой. Огород дьякона весь был перепахан танками, но дом стоял. Правда, в одной стене зияла огромная дыра от снаряда. Как раз там, где мы ночевали. Хозяйка пооха­ ла, поахала, но общими усилиями эту дыру довольно быстро заделали и стали жить. Дьякон хлеб косил, мама снопы вязала, а я за коровой ухаживала. Но в самый разгар жатвы дьякона вдруг в армию призвали. Горе такое! Матушка напекла ему всего в дорогу и отправилась провожать. А он и маму попросил поехать с ними. Так все вместе они и вернулись домой. На призывном пункте, когда узнали, что в армию прибыл священник, то его от воинской повинности сразу же избавили. Когда Брест совсем освободили, мы вернулись в город и пошли работать в гос­ питаль. Мама на кухне помогала, а я полы мыла, раненых кормила. Фронт гремел уже где-то под Варшавой, и оттуда привозили много раненых. Госпиталь располагал­ ся в школе. В классах находились палаты для выздоравливающих, а операционная размещалась в физкультурном зале. Здесь стояло шесть столов. Шесть хирургов и шесть операционных сестёр работали одновременно. Это был конвейер, на котором часто решался вопрос: быть или не быть? Хирургам даже поесть некогда. Только одного солдата прооперируют, как тут же на стол кладут другого. Чтобы доктора не снимали перчаток, я кормила этих женщин с рук бутербродами и поила чаем. В таких условиях госпиталь работал больше двух месяцев. Я думаю: может, не случайно уже в зрелые годы, будучи замужем и имея двух детей, я поступила в медицинский, закончила его и стала работать врачом, о чём прежде даже и в голове никогда не держала? А в 1944-м, когда в Бресте полностью восстановили советскую власть и открыл­ ся железнодорожный техникум, я сразу же поступила туда. Но перед этим пришлось ходить на специальные курсы, на которых мы прошли программу за седьмой класс. Ведь в годы войны никто из нас не учился. Как-то в начале мая следующего года, когда мы заканчивали первый курс, я проснулась утром от выстрелов и перепугалась, не могла сразу ничего сообразить. Выглянула в окно, а там кричат: «Победа! Победа-а!» Я скорее оделась и побежала в техникум, хотя было ещё очень рано. Но там уже все ликовали, поздравляли друг друга. Никаких занятий в этот день не предвиделось, но зато были танцы, танцы, танцы. Танцевали все! Вот так на границе мы встречали Победу. А через год из немецкого плена вернулся отец, которого в Маутхаузене освобо­ дили американцы. Оказалось, что он был контужен в Брестской крепости в самые первые дни войны и вместе с командиром полка попал в немецкий концлагерь. Отец пришёл из Германии — лишь кожа и кости да ещё комок нервов. Но он вернулся, а его командир умер от туберкулёза в апреле 1945 года, совсем немного не дожив до победного дня. Его семью расстреляли в Бресте, обвинив жену, работавшую у нем­ цев в штабе уборщицей, в прослушивании передач советского радио, что было стро­ жайше запрещено. Наш папа вернулся в то время, когда я как раз выходила замуж, окончив второй курс железнодорожного техникума. Муж мой воевал все четыре года, имел ранения и контузии. Их часть, возвращаясь из Германии, остановилась в Бресте, и он пришел к нам на постой. Так мы с ним и познакомились. Потом он, зоотехник с высшим образованием, демобилизовался и уехал по направлению Министерства сельского хозяйства на работу в Алтайский край, куда в начале войны были эвакуированы ОЛЬГА СОЛОВЬЕВА, ВЯЧЕСЛАВ ТЯБОТИН ДЕВОЧКА ИЗ БРЕСТСКОЙ КРЕПОСТИ