Сибирские огни, № 5, 2010

Послевоенная судьба Семёна Гладких складывалась так же, как и у большинства фронтовиков его поколения: работа (художником-оформителем на одном из омских предприятий), женитьба, рождение сына и дочери. Дочь он назвал Валентиной. В память, уверен, о медсестре, подарившей ему свою любовь в вильнюсском госпитале. «Валентина М.» — так подписана её прощальная запись карандашом в дневнике Гладких, который, похоже, он доверил этой женщине, старше его, судя по тексту, возрастом и немало испытавшей. Доверил с надеждой, предполагаю, что их пути не разойдутся и после его перевода в команду выздоравливающих. Но, увы, надежде не суждено сбыться, потому что женщина всегда мудрее мужчины, и, дума­ ется, меня не осудят за несколько строчек из записи ни, Царство ему Небесное, Семён Кузьмич, ни его родные и близкие, — эта запись тоже достояние истории: «Семён, помни наши встречи... А сейчас у нас с тобой далеко не одинаковый путь в жизни. Ты молод, красив, в жизни встретишь многое, многое. Помни так­ же, что ты во мне первый разбудил давно забытое сердце, мне казалось, что меня больше никто не может полюбить, что я уже отсталый человек в жизни, но вот снова я проснулась, мне снова хочется любить и быть любимой, но на пути креп­ кие, крепкие цепи...» Цепи войны, предположу я. Семён Гладких, как и многие его ровесники, не дожил и до 40-летия Победы — война ударила по нему эхом. Но остались его дневники — один с неумелыми, но искренними и чистыми, как родниковая вода, стихами, а другой, скажу так, бесхит­ ростный прозаический. Дневники эти — живая память о рядовом бойце Великой Отечественной Семёне Кузьмиче Гладких, без которой, уверен я, не полна Русская Земля.