Сибирские огни, № 5, 2010

ВЛАД РИВЛИН Щ ) и з - г о и Они продолжали тяжело работать— ссуды на покупку квартиры нужно возвра­ щать, детей нужно растить, да и самим как-то жить. И они работали в две смены: она— вдоме престарелых, он— сварщиком на стройке. Дети быстро освоили незнакомый язык и успешно учились в местной школе. И вдруг... Такой сильный и надежный, Алексей навсегда исчез из жизни. Он умер, когда ее не было дома, она была на работе. Мертвого отца обнаружила стар­ шая из дочерей и позвала соседей. Те вызвали «скорую», но врачи Алексею помочь уже не смогли. Она слушала рассказ очевидцев о том, как все произошло, и каждый раз надея­ лась, что конец рассказа будет другим. Но все рассказы, сильно отличавшиеся друг от друга в деталях, всегда заканчивались одним и тем же: он умирал. Через какое-то время она вдруг почувствовала, что о многом не успела ему сказать, о многом не успела спросить. С тех пор, как они приехали в Израиль, у них совершенно не оставалось времени друг для друга. Он приходил с работы уже затем­ но, весь черный от усталости. Часто жены не было дома — она была на смене. То время, что оставалось после работы, сжирал быт. Им предстояло выплатить ссуды, купить кучу необходимых вещей в дом, и разговоры обо всем этом стали основной темой их общения. ВСоюзе она в течение 15лет проработала медсестрой. Приходилось работать и в родильном отделении, и в хирургии, и где она только не работала. В Израиле ее опыта оказалось недостаточно, и она пошла работать в дом престарелых. Весь день она таскала на себе и мыла стариков, получая 5 шекелей в час. Чтобы заработок был более или менее приличным, приходилось работать в две смены. Зато время, что она прожила в Израиле, она впала в какое-то странное оцепене­ ние. Ей казалось, что она перестала чувствовать и думать. Все стало безразличным. И лишь смерть Алексея вывела ее из этого оцепенения. Она вдруг почувствовала потребность, неутолимую жажду видеть его, говорить с ним. С тех пор, как он умер, она перебралась в салон. Спала теперь совсем мало. Заходя в их общую комнату, Вика теперь подолгу стояла здесь, напряженно прислу­ шиваясь и вглядываясь в темный угол. Ей казалось, что если постараться и сосредо­ точиться, то она услышит знакомый звук его шагов, или хотя бы шорох, или хоть что- нибудь, едва заметное, но неоспоримо свидетельствующее о том, что он жив и нахо­ дится здесь. Иногда она проводила в этом ожидании целые часы. Во сне он часто приходил к ней и стоял возле их кровати, загадочно улыбаясь. «Так, значит, ты жив?» — спрашивала она. В ответ он лишь печально улыбался. «Но вот ведь ты здесь, такой же, как я, чем же мы отличаемся друг от друга?» — спрашивала Вика. Но он лишь с сожалением смотрел на нее и, не спеша, удалялся. «Как же поговорить с ним теперь? Ему ведь теперь даже не позвонишь...» — думала женщина. Наконец она решила написать ему письмо. Она долго писала обо всем, что довелось передумать и пережить за это время. Писалось ей легко, как будто она освобождалась, наконец, от безжалостных тисков одиночества и смерти. Лишь когда письмо было готово, она всерьез задумалась о том, как же его пере­ дать ему? Она не боялась выглядеть смешной, но вместе с тем ясно осознавала всю бес­ перспективность своих обращений на почту, на телевидение или на радио. Кто помо­ жет ей? Неужели эти равнодушные и надменные чиновники с непроницаемыми лицами из Института национального страхования или надменные дамы из мини­ стерства иммиграции?.. Целиком поглощенная своей заботой, она бродила по горо­ ду в поисках человека или людей, к которым можно обратиться со своей просьбой.