Сибирские огни, 2008, № 12

чувствует человек, исцелившийся от неизлечимой болезни, ставшей частью его жиз­ ни. Почувствовал уже на последнем мазке, что его автопортрет — отражение того человека, каким он был, пока жил во сне, и, чтобы записать вконец этот портрет, он должен был бесконечно повториться — даже тем человеком, который получил в ресторане пощечину, переехал через реку по разобранному мосту и уснул с прости­ туткой на убитом диване. Он вспомнил, что на мосту в тот момент стоял человек. Было что-то при­ стальное и жадное в его знакомом лице, в чуть растопыренных пальцах рук, кото­ рые он выставил навстречу машине, летящей на него. Машина наехала на него, а он сквозь железо налетел на Сиверина. Они не столкнулись, а только прошли друг сквозь друга, ощутив чувственную боль и нежность, соединенную необыкновенным дви­ жением крови и жизненного духа, но за эту секунду он несправедливо унес из тела Сиверина его время. -— Ты видела кого-нибудь, когда мы переезжали через Томь по старому мосту? — Какую-то женщину... Лицо показалась мне очень знакомым, но я не успела вспомнить, разглядеть. Мы на нее будто бы наехали, но я не почувствовала столкно­ вения, не было удара или толчка. Позже вспомнилось, что когда-то весной я стояла на том самом месте в очень дурном настроении. — Кто-то забрал у тебя тот день... Где-то теперь все твои призраки. В другом человеке. Я просыпаюсь. Невозможно писать портрет во сне, невозможно верить в отча­ янную поездку по старому мосту через Томь. Ты — относительность, из-за которой потом исчезли никчемные аналогии и праздные сомнения. И я понимаю, что ника­ ких препятствий не бывает неустранимых, никаких сопротивлений — окончатель­ ных. Но ради достижения своей единственной цели надо все-таки помнить, что вели­ кие намерения, ради которых мы пролетаем сквозь друг друга, должны быть испол­ нены с самым великим самопожертвованием. И ничто не должно устрашать нас в милосердии. * * * Внетелесный принцип любви... Утром в четверг с Виталием Соколовым ничего особенного не произошло. За­ помнилось только, что он прокатился в лифте с хорошенькой женщиной. Она весело пришла с улицы, когда он скучно стоял и ждал прибытия кабины лифта. Стесняясь, она взглянула на него нежно, недоуменно, пронзительно... Драматично, что соотношение настроений и вообще людей порой бывает не­ постижимым. И тот, кто головокружительно не признается и маскирует свои жела­ ния, всегда уступает случайностям. Может, поэтому случай и наказал именно их. Вверх им пришлось ехать вдвоем. Ужас! Двое в тесной кабине. И это получилось откровенно с ними, поэтому и провоцировало их на какие-то слова, действия. Но они всю дорогу только смотрели друг на друга, молчали и улыбались. Он вышел на шестом этаже, она поехала выше... Вечером, собираясь уходить с работы, Виталий Соколов вынужденно вспомнил про лифт, женщину, добровольную однозначность противостояния и грустно улыб­ нулся. Он сплоховал? Наверное, что-то упустил... И Виталий Михайлович тут же решил, что все его такие воспоминания, связан­ ные с чем-то очень хорошим, несбыточным, — интуитивны. Потому что с некото­ рых пор он стал воспринимать содержание таких воспоминаний как личную утрату, как достаточное доказательство того, что он скоро умрет. Отвратительное ощущение! Почему же человек может очень отчетливо помнить что-то мгновенное, что было только один раз и случилось с ним тридцать, даже сорок лет назад? На это один ученый знаток, умевший говорить и писать одновременно, ответил, что безжалостная память мозга— это тот же собачий поводок, на котором каждый из нас выводит свою мысль погулять, покормиться и исполнить другие функцио­ нальные потребности. 83 ВАЛЕРИЙ БАРАНОВ № ТЕОРИЯ БЕССМЕРТИЯ