Сибирские огни, 2008, № 12

ВАЛЕРИЙ БАРАНОВ ТЕОРИЯ БЕССМЕРТИЯ четверо против одного. Часам к девяти женщинам такое соотношение окончательно надоело, поэтому решили пойти потанцевать через дорогу. Несбывшимся платишь за то, что живешь расслабленно. Эта дорога, которую им надо было перейти, называлась во сне Василия очень символично. На самом деле улица называлась исторично: «50 лет Октября». Вот и получилось, что все они вышли из своей конторы и перешли через эту улицу на другую сторону, а там был ресторан «Волна». Был предпраздничный вечер, поэтому никакой отдельный столик в этом ресто­ ране им не светил, и устроилась компания кое-как в баре. Водка и лимон — кредо мужчины в баре, даже конечный этап его откровенней­ шего ряда умственных и эмоциональных процессов. Пусть все привереды ехиднича­ ют, что настоящий мужчина, он и есть, якобы, этот процесс — для Сиверина это ничуть! Скоро девочки его оставили, нашли знакомых и ушли с ними танцевать. Сиверин выпил еще водки и понял, что он это он. Ему стало так страшно, что даже затошнило. Потому что он понял, что он это он только на этой стороне улицы, а там, на другой стороне, он — не он, а Федор Михайлович. Уже не помня себя, он выбрался из-за стойки бара и отправился искать туалет. Он его нашел, но все равно что-то напутал и оказался виноват. Это объяснила Сиве- рину важная дама, которую он застал в туалете. Объяснила очень резко и добавила, чтобы он немедленно выметался из помещения. Тогда Сиверин стал ей доказывать, что по теории Мубарда буква «М» находится внутри буквы «Ж», и что где-то тут, внутри женского туалета, находится мужской туалет. Женщина, вместо того чтобы возразить ему или согласиться, залепила пощечину. Как это бывает во сне: «Спросил у второго первый, куда подевался третий, и четвертый ему ответил...» Удар у нее получился такой сильный, что у Сиверина с лица соскочили очки — они полетели куда-то влево и рассыпались вдребезги об кафельную стену, а изо рта у него, одновременно, выскочил на пол туалета съемный зубной протез. Он тут же пустился в погоню за своим протезом. Но у женщины не было нужды в скандальном разоблачении Сиверина и во всяких нудных разбирательствах, поэтому она догнала его, схватила за шкирку, из­ влекла из женского туалета и вытребовала на вешалке его одежду. Потом вышибала выставил Сиверина из ресторана на улицу. Ночь без очков — чистый глянец. Он взял такси и куда-то с кем-то уехал. Утром Сиверин проснулся и долго не хотел вникать с перепоя, где он находится. Сиверин лежал на диване в одежде. Вставать ему не хотелось, а влачить диванное существование и томиться похмельностью — было подлостью для организма. Не из любопытства, а только потому, что совсем затекла шея, он трудно припод­ нял голову и осмотрелся: посреди большой комнаты стоял пустой мольберт, потому что была снята на пол еще сырая работа, но повернута так, что не видно было, что изображено на холсте. Блестела свежими красками палитра на табуретке возле мольберта, а ближе к нему стоял длинный низкий стол с пепельницей на краю, он был весь завален листами ватмана и картона. По полу везде разбросаны кисти и окурки, и еще не куренные сигареты. По углам лежали и стояли пустые бутылки, а вдоль стен — работы без рам или пустые холсты — подозрительно, потому что все они аккуратно расставлены лицом к стене, а задниками к зрителю, то есть к Сивери- ну. По всей стене за мольбертом с потолка что-то свисало, какой-то гобелен или крупная ячея-сеть. Не надо прикладывать дополнительных усилий, чтоб увидеть кого-то. Он всегда тут как тут. Он твой призрак в другом человеке. Сиверин стал поглядывать на сеть и прислушиваться. Сеть из сизаля связана для страшных человечков, которые в ней запутались и висят нелепо, будто мертвые. Вроде бы никого в мастерской больше нет. Очень не­ жная вежливая тишина. Может, кто-то есть и затаился? Он ждет и ждет... Вот в доме, несколькими этажами ниже, хлопнули дверью, потом кто-то позвал кого-то и убил ожидание. 80