Сибирские огни, 2008, № 12

МИХАИЛ ЧВАНОВ ФРАНЦУЗСКИЕ ПИСЬМА — Если вы специально не шли за мной, — усмехнулась она. — Нет. Я живу здесь недалеко, вон за тем углом. Вы тоже где-то здесь живете? — Нет, я живу в микрорайоне Зеленая Роща. — Почему же вы здесь пошли? Улица темная и безлюдная. — Здесь ближе до трамвайной остановки. — Позвольте вас проводить хотя бы до трамвайной остановки? Она промолчала. Он расценил ее молчание как согласие. Так все началось... После этого они встречались уже несколько лет, но о степени их отношений можно было судить по тому, что он почти ничего не знал о ней, кроме того, что она преподавала музыку в детской музыкальной школе и якобы была разведена. О при­ чинах развода она не распространялась, а он предпочел не расспрашивать, тем бо­ лее что это его не очень-то интересовало, а может, она и вообще не была замужем, просто говорила, чтобы оправдать свое незамужество. Его устраивала такая легкость их отношений, и вдруг этот неожиданный вопрос. — Я не могу оставить больную жену, — помолчав, ответил он, хотя основной причиной, наверное, было то, что он не испытывал к ней сколько-нибудь серьезного чувства, чтобы из-за нее оставлять жену. — Проводи меня до следующего угла, до трамвайной остановки,— тихо попро­ сила она. Остальную дорогу они неловко молчали, на углу улицы, не доходя до трамвай­ ной остановки, она резко к нему повернулась, и они снова, как в тот первый день знакомства, оказались глаза в глаза. — Не переживай, насчет замужества я пошутила. Я просто решила проверить тебя ... Меня снова замуж трактором не затянешь. Потом, глядя в сторону, сказала: — Ты ведь ничего не знаешь обо мне. Впрочем, ничего и не хотел знать. В том числе и почему я ушла от мужа. Я сказала тебе, что разведена, ты и поверил. Он молчал. — На самом деле я ушла от мужа и в то же время до сих пор официально не разведена. Потому что ушла, в чем в тот вечер была одета, и больше туда не верну­ лась. Он был уверен, что я не уйду от него. Он считал: как можно уйти от таких денег? Да, он был богат. По тем временам он был очень богат, ты не можешь даже предста­ вить. Деньги у нас валялись буквально везде, даже на подоконниках, в туалете. Он считал: разве может нищая учительница музыки уйти от таких денег? Я, в чем была в тот вечер, так и ушла. Даже позже, даже те свои вещи, которые были у меня до замужества, не забрала. Мать потом мою старую дубленку, которую они мне с от­ цом после окончания школы подарили, забрала, потому что мне зимой не в чем было ходить... Почему я тебе все это рассказываю? — усмехнулась она. — Тебе ведь все это неинтересно. За все время, что мы знакомы, да, именно так: знакомы, — подчеркнула она, — я ни разу не попросила у тебя денег, как и вообще ничего не просила. Я была для тебя очень удобная любовница, таких днем с огнем не сыщешь. А теперь вот набралась наглости, прошу: помоги мне небольшой суммой с оплатой курсов французского языка ... Я решила уехать во Францию, а без знания языка там можно рассчитывать только на панель. А для панели я уже старовата, — снова ус­ мехнулась она. От неожиданности он несколько минут молчал. Наконец спросил: — А почему именно во Францию? — Почему во Францию? Несколько лет назад уехала во Францию, в Лион, моя подруга с мужем, первое время я могу у них пожить. А потом, я всегда почему-то тянулась к французской культуре, хотя во мне только татарская и польская кровь. Здесь же на зарплату учительницы музыки мне не прожить. Кроме того, что это унизительно, это просто невозможно. У меня старые родители, я вроде бы должна их содержать или хотя бы им помогать, а получается наоборот, сижу у них, пенсионе­ ров, на шее... Она, как и прежде, иногда появлялась у него на работе, только еще реже. Теперь, как правило, когда было нужно в очередной раз платить за курсы французского