Сибирские огни, 2008, № 12

ВАЛЕРИЙ БАРАНОВ ТЕОРИЯ БЕССМЕРТИЯ — С флагами красными пойдем, как в бой! — Иду в бой на Клеща, сердце мое — камень, кровь — смола! — уже хором орали два астронавигатора. А в это время бортинженер с космической кличкой Броненосец тестировал малый контур термоядерного реактора станции. — Черт бы побрал этих астронавигаторов, — задумчиво ругался Бронштейн, сличая термодинамические отчеты. Служебный протокол запрещал ему выключать оперативную связь. — Они все придурки или коммунисты. — Черт бы побрал этих астронавигаторов,— резонировали пассажиры корабля и главная контрольная машина. — Долетим ли мы с таким капитаном до Луны? И все, кто сидел по своим каютам или занимался на корабле какими-то делами, были просто Богом забытые люди, из-за того что в космосе не может существовать никакой перспективы, то есть двух особых параллельных прямых, которые где-то среди звезд перспективно бы пересекались, и в точке пересечения сидел бы Бог. — Сейчас, — после минуты молчания продолжил разговор Крокус, — в нашем поражении виноваты: Татьяна, планета Седна и ее «Серебряная дама». — Ты зря обвиняешь Татьяну. Как будто она, моя электронная игрушка, когда погибла, состояла совсем уже не из игрушки, а из чего-то другого... Но чтобы полу­ чилось это чего-то другое, должна была когда-то давно умереть живая женщина. — Ты намекаешь, что мы должны были знать «всё»? Все последствия? — Не было такой ситуации, которая повергла бы нас в сомнение или поставила в тупик! — Это тут, внутри корабля, есть навороченный и накрученный на такие ничтоже­ ства, как ты и я, человеческий мир, зато там, — Крокус ударил кулаком по стене, — космос! — У корпуса твоего корабля совсем другой звук, не как у меня на станции. Правда, там я бился о стены головой. — Ни корабль, ни станция, ни космос никогда не существуют для астронавигато­ ра в качестве чего-то непонятного или совсем неизвестного. Кому-то на Земле он, возможно, покажется чем-то враждебным, коварным, исполненным злого умысла, но для тебя и для меня это не дикий лес, а ухоженный огород! И ты хочешь затеять охоту в таком огороде? — В отношении того, что мы с тобой тогда задумали: всего лишь отнять у «Се­ ребряной дамы» алмазы для нашего общего дела — к космосу в целом и потом к вере в справедливость, ко всему моему «я» в мире это место может оказаться пре­ пятствием или трамплином. — Глупость. — Ты — единственный, кто был там, — не можешь утверждать, что мой план был ничтожен. — Я был там не один, а вместе с Татьяной. — И ты живой, даже бессмертный. — Но я заглянул в пропасть между бессмертием и обыденным человеческим сознанием. — Вот! Поэтому из-за твоего личного ощущения того небытия, или окружаю­ щей эту ситуацию инакости, моя позиция должна быть конкретно тобой принята. — Ты так считаешь? Я же считаю, что мы стали менее вразумительными. — Объясни. — Действительно «Серебряная дама» затащила мой корабль в некую свою ина- кость, потусторонность, в которой заключены недоступные нам решения. Но там был еще второй корабль, такой же «Дракон», только на нем летел Малыш в свою личную инакость. — Личная смерть никогда не может быть собственным событием. — И Малыш там остался, а я выскочил, но только благодаря Татьяне. Траекто­ рия моего полета из зоны «стянутого времени» назад к станции пролегала через такое зло, через такой ужас... Был бы один, такой боли и отчаяния никогда бы не вытерпел. Вот тогда я узнал, что ужас не противостоит в человеке какому-то вообще сознанию или наслаждению, как туманная мысль — ясной мысли. 72