Сибирские огни, 2008, № 12

— Да все видят, что твое кружение направлено на него, на него, на него! Ты, как сучка, повизгивая от собственного ничтожества, обнюхиваешь землю вокруг него, сводишь его с ума, и ты подводишь его, свою очередную жертву, к самоубийству. — Какую еще жертву? — Следователя из прокуратуры, который занимается тем ужасным случаем на Южном. Можешь не сомневаться, мне Володя Ширяев все про тебя рассказал. Ты ведь окончательно доконала этого следователя. Он уже готов ранним утром выстре­ лить из своего табельного оружия сначала в себя, а потом, все-таки, в тебя! — Выдумки. — Тогда расскажи, что там у вас в действительности произошло? А то столько уже насочиняли, что все, кто имел какое-то к этому делу отношение, уж и сами себе не верят, и никто никому не верит. — Что, что ... Было лето и стояла жара. — Это я и без тебя знаю, что месяц назад было лето. — Я сидела дома и, как ты недавно красиво выразился, «грызла ногти и плевала в потолок». — Я слушаю. — Ладно. Она тонкими нежными пальчиками взволнованно потрогала свою сумочку, блузочку, юбочку... остановилась на своих коленках. Осторожно попыталась пере­ хватить взгляд Сиверина: следит ли он за ее пальчиками? О, святая тайна бытия! Чудо существования. Ведь ни я, ни читатель, а только Сиверин, принимая дары твои, будет смотреть на твои руки. Ах! Представляю себе! Обычно женщины рационалистичны, когда одеты и ведут себя обоснованно, но как только они взволнованы и остаются один на один с мужчиной... Мужчины сразу теряются и ведут себя неправильно, потому что женщины в тот же час, как хамелео­ ны, представляются им обнаженными. Беспричинно улыбаются друг другу на ули­ це, кто-то гладит чей-то локоть, кто-то прижат в дверях автобуса и не может отстра­ ниться — возникает или проявляется ощущение оголенности их тел. Это становится неприличным, но они улыбаются и врут, что все нормально, или, как вот сейчас Таня, так смущенно и так специально дотрагиваются красивыми длинными пальчи­ ками до своих коленок. А, собственно говоря, ничего и не было. Они просто сидели. Таня Сиверина растерянно водила пальцами по своим коленям, немного загорелым и не соприкаса­ ющимся. Наконец она стала рассказывать: — В тот день, под вечер, ко мне пришла Валентина и сказала, что надо обязатель­ но обмыть ее отпуск, что она страдает от ужасного одиночества, потому что муж ушел на дежурство. А денег у нее нет ни копейки, и водки тоже нет. Но есть желание гульнуть. Причем такое сильное, что места себе не находит. — И ты ее пожалела. — Мне было скучно... Но чтобы устроить пьянку на мои деньги или у меня дома — не могло быть и речи. Мы поторговались и решили снять только одного мужика и оттянуться дома у Вальки. — Всего одного? Скромненько... — Один мужик на двоих — это романтично и безопасно, потому что Валькин муж, он у нее ужасно ревнивый и драчливый... — Вот оно что! Он же сержант вневедомственной охраны. Дежурит по ночам. — Поэтому нам и нужен был один. На тот случай, если Ленечка— этот вредный и подозрительный милиционерчик — вдруг нарисуется с проверкой, он увидит, что в гости к его жене зашла подруга со своим женихом. — Не романтично, а цинично. — Цинично — это теперь, издалека, а тот вечер был теплый и печальный. В такие летние вечера мне всегда хочется умереть или жить вечно, я люблю летние вечера... Покрутились мы с подругой возле винного магазина всего лишь часик и подцепили то, что нам было нужно: красивого и крепкого мужика с деньгами. А главное, с резвостью и с наглостью в манерах. Пришли к Валентине, выпили за зна­ комство первую бутылку, поговорили с Виктором о том, сем ... объяснили ему, что 67 ВАЛЕРИЙ БАРАНОВ ТЕОРИЯ БЕССМЕРТИЯ