Сибирские огни, 2008, № 12

ВАЛЕРИЙ БАРАНОВ Sg4t& ТЕОРИЯ БЕССМЕРТИЯ — Оригинально, — растерянно буркнул Фаллачи. — Давай, Камень, сначала подсчитаем наше с тобой время, — сердито и тихо проговорил в ответ Крокус. — Да, уже пора начинать считать время, — невесело ответил Камень, — время моей жизни. — У нас осталось тридцать часов, — потирая лоб, забубнил Крокус. — Внутри станции все работы идут согласно расчетному времени. Там тебе делать пока нече­ го. Сейчас я даю тебе сорок минут, чтобы детально ознакомиться с планом работ и внести в нашу программу свои замечания. Потом оденешь СВР и с двумя киберами обследуешь оболочку станции. Даю тебе на это семь часов: все поверхности надо успеть хорошенько осмотреть, все поврежденные участки — восстановить. — В итоге у нас с тобой останется двадцать два часа? — За это время я скопирую твою память, твою личность. Потом я повторю примерно то же, что тебе удалось сделать с Татьяной. Ты будешь тайно жить на Земле или летать... — Не надо этого делать, — Камень отвел в сторону руку Крокуса от его лица и, настойчиво заглядывая ему в глаза, проговорил: — Просто передай от меня там привет. — На Земле уже будут знать, что тебя приговорили к смерти. Ты мне дашь доверенность на управление твоими деньгами? — Подумаю. —- Что думать? Уж я-то знаю, как очень выгодно инвестировать такую сумму! — Я дам тебе доверенность на мусор. — И на том спасибо. ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ В отдельном зале на самом банкете по случаю открытия персональной выстав­ ки Герасима Галкина уже не было фотографов, телевидения, коллекционеров и пред­ ставителей администрации, как на самом вернисаже. Зато все остальные присут­ ствовали, как им и полагалось. Был большой и живописный стол и уйма народу: знакомые и почти незнакомые лица, старые и новые анекдоты, шутки, тосты, сплетни, и еще было почему-то душ­ но. Но только совсем не из-за тесного, дружеского, шумного и суетливого круга, а из-за того, что за окнами бушевала прекрасная сибирская осень. Многим показалось, что в зале душновато. В духоте мир съеживается. Конечно, можно предположить, что пятидесятилетнему мужчине предпочти­ тельнее жить в мире, наполненном свежим утренним воздухом, а не торжественны­ ми и ласковыми словами. Предпочтительнее и то, и другое. Это как категории человеческого сознания «рассудок» и «чувственность», они часто бывают весьма спутанными и капризными в своих взаимоотношениях, и во многом пересекающимися. Поэтому довольно скоро наступил момент, когда солидные люди, обремененные важными делами, а следом и те, которые не пер­ вые, но тоже с амбициями, со своей заботой и маетой, стали покидать славное со­ брание. Не в обиду им было сказано, но и не в оправдание остающимся, что самые интересные разговоры начинаются после пятой и шестой, и самые живописные полотна можно разглядеть лишь на дне пустой бутылки. Однако первые и вторые усмехались, прощались сочувственно, многие с поцелуями, и их уход не менял ат­ мосферы застолья. Может быть, из-за невозможности другого сюжета или, отчасти, из-за настроения прочно сидевшего за столом юбиляра, его друзей и собратьев по искусству. И еще того, что спиртного и закусок на столе красовалось более чем достаточно... Потому что атмосфера дружеского застолья уже некоторых подхвати­ ла и еще нерешительно понесла в свободное плаванье, в личные и откровенные разговоры, сулящие, возможно, признания или скандалы. 62