Сибирские огни, 2008, № 12

ВАЛЕРИЙ БАРАНОВ ТЕОРИЯ БЕССМЕРТИЯ сюжета оказался порочным не только из-за удобства обожествления разных героев и вождей. Вырезание и выкидывание отравляет человеческий мозг ленью, тянет в на­ катанную колею готовых программ, решений, туда, где все знакомо и не надо думать. И человек становится умственным инвалидом. — Все это очень интересно, — не выдержал Камень, — но мы не об этом начинали разговор. — Тебя интересует, — усмехнулся Малыш, — почему ИКР «Танечка», как вы ее называете, такая тупая? Почему она верит тому, что говорит Крокус, и не верит тебе? — Малыш с укоризной покачал головой. —-Количество обернулось качеством. Как нам ни неприятно, это уже живой человек, а не игрушка. Бедная женщина была до глубины души потрясена «попугайским» ктро-шоном, который был, наверно, на Крокусе, — Малыш кивнул в мою сторону, — вот и сейчас он нарядился в этот ктро- шон. Глянь, как горят и переливаются на нем все цвета радуги. Глаз не оторвать. А ты выглядишь примерно так, как в ее времена одевался нищий. Вот она и рассудила с позиции своего столетия: кому верить, кому — нет. — Оригинальная ситуация! — я с удовольствием прокомментировал вывод Малыша. — Подключай ее антипод через двадцать четыре часа. Пусть гуляет по всему полетному комплексу. Не так скучно будет лететь, — в тон мне ответил Малыш. — Все! Совещание окончено. Космос — это объективность символических форм. Дорога в космосе к другим мирам открылась человеку только посредством формы. Именно в этом и состояла функция формы, что, как только существование обретало форму, человек пережи­ вал ее в качестве объективной, даже математической формулы. Сначала она вела себя хорошо, но через пару недель ей все смертельно надо­ ело. В первую очередь я и Камень. С Малышом она вела себя весьма деликатно, нас же за глаза называла не иначе как «придурью огородной». В конце концов на очеред­ ном полетном совещании она попросила нас отдать ей одного «Дракона» и отпра­ вить ее в сторону Земли. Мы ей вежливо отказали. Тут она не выдержала, закрича­ ла и заплакала: —-Уже заканчивается 37-й век! Семнадцать столетий я лечу прочь от Земли. Я больше не могу! Не могу! Не могу! Она нам устроила концерт с такой экспрессией, что я не помню, как очутился в своем кубрике... Главный бортовой компьютер, конечно, «нажаловался», то есть он передал ре­ портаж на Юпитер-8, те похохотали и передали дальше. В итоге мы получили замеча­ ние из Центра планирования полетов и просьбу «вести себя спокойней». Конечным результатом всего этого стало то, что на следующем полетном сове­ щании Малыш пригрозил посадить весь экипаж на карантин, если не успокоимся. — Я понимаю, мальчики, — сказала на том совещании Татьяна, — что больше никогда не увижу Землю. Вероятно, таков уж сюжет моего существования в вашем мире. Понять и оценить: плох ваш мир или хорош— я не могу ... Но вы молодцы! Вы научились воскрешать умерших по каким-то оставленным нами в космосе или на Земле следам. Ведь я себя понимаю, и я чувствую свою душу, не только «раскрывая прошлое», то есть разглядывая себя как мертвую, умершую когда-то в двадцать пер­ вом веке. Нет! Я даже не боюсь, что во мне что-то «сгорит», и я неожиданно снова умру. Незачем мне было принимать на себя «риск веры», что я человек... Раз вы это сделали — значит, у меня есть надежда на жизнь. И я пришла из прошлого, потому что вам это оказалось нужным, потому что вам было плохо, вам понадобилась моя любовь, моя память о Земле, моя нежность, теплота женщины. Что бы ни происходи­ ло, я все равно буду любить вас. Вы — это последнее, что связывает меня с Землей. — Познавание любви, Танечка, и есть твой разум, — ответил тогда Малыш. — Именно душа ставит себя во главе, чтобы приводить рассудок к самой себе. Сейчас рассудок не может вмешиваться в наш разговор и не может доставлять контрабан­ дой из двадцать первого века ошибочные предположения о подлинном смысле. Раз­ ве усматриваемы и постижимы они в строгом смысле? Была ли ты куском льда, частью кометы? Или чья-то дикая фантазия вселила твою душу в электронную иг­ 58