Сибирские огни, 2008, № 12

ВАЛЕРИИ БАРАНОВ ТЕОРИЯ БЕССМЕРТИЯ — Дальше ты скажешь мне какую-нибудь пошлость. Вроде той, что нельзя два раза войти в одну и ту же воду. — Я понимаю, что существует принцип повторения. Но доведенный до край­ ности, как с твоим другом Квашиным, он опасен. Его движение вниз — это точная копия его же пути вверх. Природа не любит скуки и однообразия. Поэтому нельзя любить бесконечно. Нельзя безнаказанно делать фотографии, от которых остаются царапины на всю жизнь. — Я знаю о наказании. Поверь, я сознательно и добровольно делал это ... А вот зачем тебе нужен мой лазерный диск? Тоже захотелось сунуть голову в петлю?.. Кстати, от кого ты узнал про эти опыты? — От пришельца. — Не верю. — Возьми, послушаешь на досуге. — Что это? — Аудиозапись. Пришелец мне нужен был совсем для другого случая: чтобы вытащить с того света одного несчастливого поэта. Случайно, из чистого любопыт­ ства, я всякий раз оставлял у них на ночь в палате диктофон. Ну, и записал все разго­ воры поэта с пришельцем. — Про будущее? — Пришелец действительно рассказывал поэту о своем мире: откуда он приле­ тел, как там жил, чем занимался... — Вот оно что! Там, у себя, он имел сношения с нашей Татьяной? И тебе, Агеев, для разговора с пришельцем, точнее, для принуждения его к каким-то твоим замыс­ лам — нужен инструмент, доказательство, тот самый лазерный диск, где она записа­ ла «себя»? — В замыслах скрыта тайна влечений человека к человеку: почему к одному он льнет, а от другого отбрыкивается? Одни родятся для земли, другие для космоса, у этих белый огонь, у других разожженный уголек в крови... В их веке совсем другое отношение к бессмертию. Сознание не есть главная степень жизни. Даже записанная на лазерном диске информация о глубоких и священных жизненных силах еще не дает никому никакого основания на бессмертие. Потому что твой лазерный диск предлагает свободу выбора из множества возможных вариантов. Тут уместнее под­ разумевать триединство: материя-дух-информация. Где-то в несоизмеримо боль­ шей глубине есть та безосновность, к которой неприемлемы не только человеческие слова или фотографии, но неприемлемы и сами категории бытия и небытия. — Но ты же мне передал доказательство, что это случится. Вот она, эта аудио­ кассета. — Бессмертие человека состоит, прежде всего, в уверенности, что в пределах жизни его собственной души существует любовь и смерть: лучшее и худшее. На самом деле только лучшее, такое качество и достоинство, которое не зависит от на­ шего с тобой произвола. В данном случае я имею в виду состояние, лишенное всяких внутренних противоречий и всяких внутренних конфликтов, то есть логизированное и рационализированное до конца. — Божественное? — усмехнулся Котиков. — Дьявольское. Мы живем в начале, а вот к концу столетия человек уже будет жить около пятисот лет. Представь, что тебе жить пять веков. Твои отношения со смертью уже не будут такими близкими, такими сексуальными, как сейчас. Очевид­ но, что изменится и твое отношение к бессмертию. — Оно будет зависеть от конкретной цены такой длинной жизни? — Цена — всего лишь некоторое вмешательство в гены и в гормональную систему человека. — А нельзя ли конкретнее? — Вместо инсулина в твоем организме будет совсем другое вещество, более достойное твоего человеческого индивидуума, а гормон IGF-1 будет отсутствовать вообще. Еще — у тебя удалят систему воспроизводства. — Неплохо. Человеку уже давно пора бы заняться совершенствованием своего организма. 50