Сибирские огни, 2008, № 12

ВАЛЕРИЙ БАРАНОВ к ТЕОРИЯ БЕССМЕРТИЯ может, даже определить день и час главного наступления. Очень возможно, что к двенадцати часам он будет абсолютно свободен. Котиков усмехнулся и оставил у Марии Иолиевны записку для Агеева с указани­ ем места и времени встречи. Тут была маленькая хитрость и надежда на то, что записка попадет к Агееву поздно, и свидание не произойдет. Агеев приехал на пятнадцать минут раньше указанного ему в записке времени. К пятидесяти годам Агеев уже смирился с тем, что взаимоотношения с людьми у него складываются почему-то смутно и тупо, часто из-за нагромождений каких-то обязательств или посторонних случайностей. Агеев не любил случайности. Вот и приехал раньше. Постоял возле проходной, потом зашел в столовую. Обычная рабочая столовая. Расположена недалеко от главной проходной на территории химического комбината. Напротив — безымянная площадь и рельсы по кругу, здесь конечная остановка первого трамвайного маршрута. До обеда еще целый час. В столовой никого не было. Агеев вышел на улицу. Человек, впервые попавший в этот район города, чувствует себя скверно — дышать тяжело. Заборы, сооружения и корпуса заводских цехов — все покрыто каким-то пеплом, и кажется, что камни, рельсы, бетонные опоры электропередач, лица и одежда людей — все изъедено кислотой и фенолом. Наконец появился Котиков. Они поздоровались, помолчали, потом, не сговари­ ваясь, направились в столовую. Агеев взял котлету с кашей, два кусочка хлеба и стакан чая, расплатился и выб­ рал столик строго посреди зала. Котиков взял себе на раздаче то же самое и просле­ довал за выбранный Агеевым столик. Пока они усаживались, в столовую вошел человек, внешне совсем не примеча­ тельный, в сером плаще и с пухлой папкой для деловых бумаг. Агеев и Котиков, может, из-за смущения друг перед другом, стали внимательно наблюдать за ним. На раздаче этот господин взял себе лишь стакан чая, потом, помявшись, украл с подноса кусочек хлеба и спрятал в карман плаща. Рассчитавшись за чай, он выбрал себе место и сел за столик так, чтобы за его спиной была стена. Поставив стакан, он достал из папки какие-то бумаги, несколько карандашей, авторучку, аккуратно все разместил на столе и начал играть в какую-то странную игру, вероятно, изображая из себя крупного начальника. Он внимательно разглядывал лежавший перед ним лист бумаги, делал на нем какую-то пометку карандашом или авторучкой, откладывал документ в сторону, потом шевелил алюминиевой ложечкой в стакане с чаем, делал маленький глоточек, ставил стакан на место, откидывался на спинку стула и смотрел влево, куда-то в даль, в мутное стекло окна. Время от времени он опускал левую руку в карман, отщипывал там кусочек хлеба и незаметно отправлял себе в рот. Потом снова бренчал ложечкой в стакане... Котиков первый перестал наблюдать за ним, улыбнулся Агееву, стесняясь, сказал: — Подглядывая за ним, я вдруг вспомнил и, может быть, понял смысл одной человеческой загадки. — Стоит ли отвлекаться? — Касается нашей встречи и твоих планов. — Ты не знаешь, о чем я тебя попрошу. — Догадываюсь. — Ладно. Рассказывай. — Это произошло в славные советские времена. Сколько уж лет прошло, а я ясно помню тот выходной день. Начало лета. Мы втроем — Стас Павлович, Вася Пряников и я— купили две трехлитровые банки пива и устроились на крышке погре­ ба в тени чахлой акации во дворе нашего старого дома... Котиков так и не дотронулся до котлеты. Он отодвинул от себя кашу и посмотрел поверх столиков в даль, из сегодняшней ненатуральности отношений вглубь личных воспоминаний. — Как и положено, мы вели неторопливый разговор и наслаждались хорошим утром... Тут-то к нам и подошел Квашин — друг детства, с одного барака, свой в 4 8 Д0 СКУ-