Сибирские огни, 2008, № 12

И еще: из него ушел страх неожиданной смерти. Все в руках Божиих, хотя вера его в Бога была все еще более от ума, чем от сердца. Появилась уверенность, что он нужен на этой земле для какой-то, может, неведомой ему цели. А что касается счастья — значит, он еще не прошел все тернии и испытания, чтобы быть удосто­ енным счастья. Или он его вообще недостоин, и тщетно его искать, сжигая себя. Или его счастье совсем в другом. Ведь в общем-то не все так плохо. Он относительно здоров, несмотря на возраст, многочисленные раны, травмы, контузии... Значит, зачем-то он еще нужен здесь, раз Бог его, всего душевно и телесно исковерканного, еще держит на этой земле. Может, правит его душу? Разве это не счастье? « Здравствуй! Я просто тебе пишу. Может, и не нужно все это... Я благодарна тебе, что ты меня понимаешь. Состояние мужа стабилизиро­ валось, но шансов, что он когда-нибудь встанет на ноги, практически нет. Душев­ но он очень изменился. На днях, в мой день рождения, он преподнес мне огромный букет цветов и сказал, что благодарен мне за эти месяцы, что провела с ним в госпитале и дома. И что он хочет сделать мне подарок, если я его, конечно, приму. Он долго собирался со словами, а потом сказал: «Я очень ценю твою жертву ради меня, н о я больше не хочу тебя мучить. Ты еще молода и не виновата в моей трагедии. Если тебя там еще ждут, я готов отпустить тебя в Россию и дать развод. За мной будет ухаживать двоюродная сестра, которая готова переехать ко мне». От неожиданности я так растерялась, что разрыдалась и бросилась перед, ним на колени со словами, что никогда не оставлю его, если он меня не прогонит. «Чтобы тебе легче было принять решение, я могу тебя прогнать, чтобы это решение исходило не от тебя, — через силу улыбнулся он. Можешь представить, чего стоила ему эта улыбка. — Я знаю, что мое решение неожиданно для тебя. Потому не прошу немедленного ответа. Но в то же время и не тяни...» Как-то само собой получилось, что я встала перед ним на колени, словно сказала не я, а кто-то за моей спиной: «Прошу, не прогоняй меня, я твоя верная мужняя жена...» Хотя потом, может, тайно спохватилась, пожалела о сказанном, так я от­ рубала последние пути к тебе. Прости меня и прощай! Если я раньше мечтала стать твоей рабой, то те­ перь я прежде всего раба Божия Серафима... Я н е прощаюсь с тобой душой, я уверена, что наши души будут рядом, вместе там, наверху. Не так уж долго осталось ждать...» Кажется, на следующий день после ее крещения он спросил у нее: знает ли она, в честь какой святой принятое ею имя? Она растерялась: «Нет, не знаю, просто с детства мне почему-то нравилось это имя, хотелось, чтобы им меня называли». Он тоже не знал. Ни «Четьи-Минеи», ни «Жития святых» дома у него не было. А потом была та роковая телеграмма из Лио­ на, в корне изменившая его и ее жизнь. И вот сейчас он решил во что бы то ни стало узнать. Специально поехал в цер­ ковь и в приходской библиотеке попросил «Жития святых». «Серафима — пламенная (греч.), римская дева. Во дни страшных гонений, воздвигнутых нечестивыми римскими царями, много верующих пострадали в различных мучениях. В это время в селении Виндене, в доме одной женщины Савины, которая происходила из знатного рода, прожива­ ла девица Серафима, антиохийская гражданка. Игемон Берилл послал своих слуг в дом Савины с приказанием взять святую девицу Серафиму и представить к нему на суд. Блаженная Савина сопротивля­ лась этому и всем силами старалась не допустить, чтобы посланные взяли деви­ цу. Но ссятая Серафима скала ей: 27