Сибирские огни, 2008, № 12

МИХАИЛ ЧВАНОВ ДОШ ФРАНЦУЗСКИЕ ПИСЬМА « Здравствуй! Я не знаю, почему я тебе пишу. Но ты мне снишься, и сегодня тоже. Пы­ талась забыть тебя, иногда получалось. Если человек не знает, как поступить, то почему там, наверху, не хотят по­ мочь? Я, наверное, выстрадаю свое решение, но будет уже поздно ...» Он не ответил и на это письмо. А что он мог ответить? Впрочем, сгоряча он даже написал письмо: «Я снова живу со страшным чувством, что лучше бы однажды не про­ снуться. Из болезни-то я вылезу, но, ожидая тебя и уже при тебе, я настроил столько планов, в эти проекты втянуты десятки, сотни людей, и теперь как им объяснять, что мне ничего уже не нужно, что я невольно обманул их, что перед ними пустая личина, а не человек, который, по их мнению, все может?.. Посаженные тобой цветы все до одного прижились. Они ждут тебя. Бу­ тылку вина, которую ты мне привезла вЖеневу, я спрятал в шкаф, в надежде, что мы выпьем ее с тобой вместе. Я по-прежнему жду тебя... Ждет наша городская квартира, ждет загород­ ный дом с развесистыми еловыми ветвями, которые тебе так нравились, ждет жаркая деревенская банька. По первому твоему слову я высылаю деньги на билет. Я жду тебя... В первую же нашу встречу я почувствовал столько даже не телесной, а ду­ шевной теплоты, столько ласки было в каждом твоем пожатии руки, что мне казалось, что нам ничего не нужно друг другу объяснять, что все это время мы шли друг к другу. А когда утром в Женеве ты, перед тем как окончательно про­ снуться, повернулась ко мне, и мы во сне обнялись, буквально слившись воедино, я поверил, что это навсегда, что это не может не быть навсегда. И на набережной Женевского озера ты постоянно ловила мою руку... Нет, когда мы, наконец, нашли друг друга, когда мы чувствуем друг друга за тысячи километров, когда мы даже болеем в одно время, мы не должны расста­ ваться, что бы ни стояло на нашем пути! В конце-то концов, имеем же мы право на счастье! Я жду тебя...» Но в самый последний момент перед отправкой он решительно стер письмо в компьютере... * * * Он по-прежнему жил как бы по инерции: прошел день — и ладно. Но что-то новое появилось в его жизни, точнее, в его мироощущении, чего он сразу не мог объяснить даже себе. Он понял, что не надо искать смысла жизни. Смысл его жизни предопределен кем-то там, наверху. И, наверное, не случайно, что только десяти задействованным процентам его мозга не дано познать истинного смысла жизни. Не случайно Всевышний заблокировал остальные девяносто процентов. Иначе человек в своей гордыне и в своих возможностях, может быть, равных Богу, под воздействи­ ем той внешней силы, имя которой, скорее всего, Сатана, наделает таких дел, что, уничтожая прежде всего себя, уничтожит и сам божественный замысел о человеке. Он понял, что не нужно искать смысла жизни для себя, нужно просто жить для ближних, а ближний, в свою очередь, будет жить для тебя, и в этом, наверное, выс­ ший смысл человеческой жизни на Земле. Смысл жизни — в заботе о ближних. И нужно было прожить целую жизнь, чтобы понять эту простую истину! И от непони­ мания, взращенного гордыней, этой простой истины — все его невзгоды, все его терзания и мучения души. Он жил по-прежнему как бы по инерции, но эта инерция была уже другого свойства. Потому что с души упала тяжесть. И душа как бы несколько приподнялась от земли. Он больше не искал смысла жизни для себя. 26