Сибирские огни, 2008, № 12

ушла от него. Вдруг мой поступок стал причиной его катастрофы? Представь себе: он постоянно думал об этом и не был внимателен за рулем. Я не говорила тебе: незадолго перед этим он звонил мне, умолял вернуться, что он простит мне все. Он тяжело переживал, постоянно думал о моем уходе, может, и в этот момент задумал­ ся. Может, если бы не это, у него была бы совсем другая реакция... Может быть, он поехал бы другой улицей... Я должна лететь. Как только ему станет хоть немного лучше, я вернусь. Но сейчас я должна быть рядом с ним. — Я провожу тебя в аэропорт. — Нет. Меня проводит брат. Пойми меня правильно. Я не хочу, чтобы ты меня провожал — из суеверия, что тогда мы прощаемся навсегда... На другой день в редакции, повернув в двери ключ, чтобы никто не входил, он тупо смотрел на часы, и когда обе стрелки сошлись на цифре двенадцать, всем своим существом ощутил, как вот сейчас самолет тяжело отрывается от взлетной полосы, обрывая на взлете его счастье... Она улетала от него в город, в который он в юности мечтал попасть, она улетала от него в город, аэропорт которого носит имя Антуана де Сент-Экзюпери, грустного летчика, сбитого над лучезарным Средиземным морем всего за три недели до осво­ бождения горячо им любимой Франции, но успевшего до этого написать печаль­ ную сказку, одной лишь безыскусной строчкой из которой оставившего свой веч­ ный след в памяти людей: «ты навсегда в ответе за всех, кого приручил». Через неделю по электронной почте он получил письмо: «.Состояниемужа стабилизировалось, но врачи говорят, что он на всю жизнь останется колясочником. Прости меня за все! Я столько принесла тебе страда­ ний. Но что-то мы нарушили из божьих заповедей, за что нас Бог обоих наказал. Прости меня и прощай! Ты же понимаешь, что я не могу оставить его в таком положении. Помимо того, что я еще неразведенная мужняя жена, я теперь еще и — христианка. Ты ведь тогда не ушел ко мне от больной жены, хотя в то время она еще не была так больна. А теперь требуешь от меня, чтобы я оставила больного мужа. Ты должен это понять!.. Значит, Бог не судил быть нам вместе. Оглянись вокруг: столько одиноких и ищущих любви женщин. Присмотрись к ним... И пой­ ми: я ведь теперь раба Божия Серафима. Прощай!..» Он не ответил. Впрочем, это письмо и не предполагало ответа... Еще два месяца назад, когда счастье мягким, как бы неуверенным и в то же время ликующим рассветным солнцем заполыхало над ним, он неожиданно полу­ чил приглашение на книжную выставку-ярмарку в Женеву. — Как жалко, что я не в Лионе, я приехала бы к тебе и показала Женеву, я в ней несколько раз была, — вырвалось у нее тогда, и тут же она поперхнулась на сказан­ ном. Тогда они решили, что нужно принять приглашение. Почему бы ему не съез­ дить на халяву в Женеву, тем более что у него там был друг, который работал в ООН. Она тем временем определится с работой... А теперь вот получалось: она в Лионе, а он едет в Женеву, и это совсем рядом с Лионом... Как он и предполагал, на международной книжной выставке они, провинциаль­ ные русские писатели, никому не были нужны. Швейцария, то ли по особой мудро­ сти народа, то ли по высшему Божьему промыслу, сумевшая хоть на какое-то время отгородиться от остального сошедшего с ума мира и, прожив таким образом по крайней мере сотню лет без войн, была равнодушна к их литературным опусам, в которых они рвали душу по своим российским бедам. Мало того, у нас ведь в России как: кто из писателей больше выворачивает наизнанку, напоказ так называемую зага­ дочную русскую душу, тот у нас и талантливей. Другое дело, что толку от этого юродивого выворачивания мало, если не сказать — никакого... Поэтому, побыв для галочки один день на выставке и встретившись с равнодуш­ ными глазами швейцарцев (в позапрошлом году в Париже было то же самое, но там 19 МИХАИЛ ЧВАНОВ