Сибирские огни, 2008, № 12

Россия» — о Семёнове-Тян-Шанском, «Се­ вер, север», «Светлые ночи», «Золотой круг», повесть «После выстрела «Авроры», «Азин», «Слово о командарме». Широко известна его трилогия о революции и граж­ данской войне «Красные и белые», «Гроза над Россией», «На краю океана». Большой успех имела повесть «Барельеф на скале» — о культе Сталина и жизни заключённых на Колыме. Издаваясь большими тиражами, «его книги не залёживались в магазинах, их тут же раскупали», — пишет Т. Смолина — член Союза журналистов СССР. Книги его стихов «Бессонница странствий», «Вер­ ность», сборник поэм и стихов «Контрасты», «Избранное» и сейчас трогают души чита­ телей. Его произведения переведены на 15 языков мира — английский, японский, ла­ тышский, казахский, якутский языки. А. Алдан-Семёнов прошёл дорогами П.П. Семенова-Тянь-Шанского, исследовате­ ля Сибири И.Д. Черского, изучал архивные документы А.В. Колчака. «Его исторические романы — результат и глубокого поиска ма­ териалов, и неутомимой работы над образом, над словом», — пишет в своих воспоминани­ ях его современник Алексей Брагин. Роман «Красные и белые» был опубли­ кован в казахстанской газете «Ленинская смена» в 1973 году. И всю жизнь затем Анд­ рей Игнатьевич поддерживал творческие связи с Казахстаном. В Алматы живёт его единственная дочь, покоится прах его пер­ вой жены, было много друзей. «У Андрея Игнатьевича много пере­ водов казахских поэтов, в том числе наше­ го земляка Касыма Аманжолова, — пишет о нём исследователь из Караганды Ю. По­ пов, — это «Балхаш», «Акын», «Голодная степь», «На родине Абая» и другие. В них поэту удалось передать и сохранить нацио­ нальный колорит первоисточника. Перево­ дил он и другого карагандинского поэта — Мажита Даулетбаева. Впервые на русском языке стали извест­ ны его стихи «Нура», «Тенгиз». И до сих пор остаётся неоспоримым фактом то, что первым перевёл произведения Джамбула и открыл его для русских читателей именно Андрей Алдан- Семёнов. НАЧАЛО ЖИЗНИ «Писать о себе и не легко, и неловко. И если я решился на воспоминания, то лишь потому, что в них есть черты моего поко­ ления », — пишет в своих воспоминаниях А. Алдан-Семёнов. Родился Андрей Семёнов в 1908 году в вятской деревне Шунгунул, Кировской об­ ласти. Основное население было неграмот­ ное. За два года до революции открылась церковно-приходская школа, два класса кото­ рой он закончил. Во время гражданской вой­ ны, в 1918 году, школа была закрыта. Андрей научился читать и писать. В десятилетнем возрасте знал произведения Пушкина, Лер­ монтова, Некрасова, Л. Толстого, зачитывал­ ся романами Ж. Верна, В. Гюго. В этом очень помог ему преподаватель Закона Божьего отец Андрей. Уходя на фронт, он подарил любоз­ нательному мальчику большой короб, плетён­ ный из лыка, с книгами. «Живи, учись самоучкой, человеком станешь. А меня не поминай лихом», — та­ кими были напутственные слова бывшего священника. «И я читал. Читал при лучине и при лунном свете на чердаках, в избе. Деклами­ ровал наизусть Пушкина,.Лермонтова, ча­ сто даже не понимая и смысла, и самих слов». Тяготы гражданской войны, смена влас­ ти — всё это отложилось в памяти мальчика и в его судьбе. В 1918 году вятскую землю освобождал от белогвардейцев и чехословацких легионе­ ров легендарный начдив Владимир Азин. В его дивизии служил старший брат Андрея и многие парни из деревни. Их мальчишки счи­ тали героями. Андрей, как и все деревенские маль­ чишки, с детства был приучен к труду: па­ хал, косил, жал, ездил на мельницу молоть муку. Здесь он слушал побасенки о русал­ ках, водяных, леших, что разгуливают по ночам по берегам большого глубокого пруда. Жили трудно, не всегда удавалось выра­ стить пшеницу, намолоть муки, чтобы про­ держаться до следующего урожая. Часто просто голодали. Особенно тяжелым для се­ мьи был 1921 год, когда умерли от голода родители. Андрей решил уехать в город. И вот с отцовского порога Я в ночь шагнул... Цвела роса. Мерцала майская дорога, Молчали пашни и леса... ...Светлела ночь. Мелькали тени... Вот так из детских сновидений Я в юность бурную бежал! Он приехал в Казань без средств к су­ ществованию, у него не было крыши над го­ ловой. Бродяжничал. Вскоре попал в детс­ кий изолятор. И его отправили в детский дом в Вятку, где и жил будущий писатель до 16 лет. «Неизвестные дали, незнакомые места манили меня постоянно: станции и город­ ки с сибирскими названиями, глухоманная 159