Сибирские огни, 2008, № 12

ПРОЗА Григорий САЛТУП ИЗ БАРАКА В НИКУДА Р а с с к а з ы РЕЖИССЕР И БАЛЕРИНА Выросли в одном дворе. Он постарше лет на пять-семь, уже десятилетку заканчивал, а она все еще из-за спин подружек посматривала, свою очередь попрыгать в классики ждала. Непри­ метная тоненькая девчонка, косица на затылке, коленки острые, руки за спиной... К ней приглядеться надо было, да разве время есть? «Пошел — пошел — пошел, туда- сюда. Сережка, ты ответы к семнадцатому по физике списал?» А она одна на разри­ сованном цветными мелками пятачке осталась (подружки куда-то пропали), выгну­ лась, руки за спиной сцепила, да так, что локти едва друг друга не касаются, туфель­ кой полукружье перед собой прочертила — точь-в-точь бабочка, людским взглядом на цветок приколотая, — шелковые подолы крылышек расправила, усики напрягла, еще миг и — взовьется плести па-кружева, переплясывая цветастой каббалой. Еще миг и — подбородок вздернет, челку отмахнет: «Ну, чего уставился?..» Сергей в армию ушел, как положено по сценарию, а она в школе на линолеум­ ную доску смотрела, формулы физических истин в тетрадку записывала, колпачок шариковой ручки покусывала — училась. Пятый, шестой классы... Потом он вернулся — высокий, красивый, загорелый; мягкая золотистая по­ росль на подбородке — уже не юношеский пушок, но и не щетина (она в кругу соседей оказалась, и так манило золотую поросль погладить —- страшно стало!), погоны на плечах с окантовочкой, значки звенят, фуражка заломлена, в низкие голе­ нища десантных сапог отглаженные пэша с оттяжкой заправлены; дружки, гитара, хмельные крики, танцы-шманцы, женился. Первая его жена ей очень нравилась. Очень. Стройная, волосы густые, пепельные— вихрем, улыбка-паутинка невесомая на тонких губах. Она была даже влюблена в его первую жену, тайно влюблена влюблен­ ностью девочки-подростка в свое скорое будущее. Весной он уехал в столицу, говорили: учиться. А за ней стали мальчишки бегать, на танцы приглашать, десятиклассник Евгеша на раме велосипеда катал, в затылок возбужденно сопел: — Приходи ко мне вечером, у меня мать в ночную. — Вот еще! Выдумал! — смеялась. Евгеша с крыши на ее балкон цветы бросал, по телефону часами ерунду плел, а потом в подъезде на стене грязные слова писал. Наверняка он, подонок. 100