Сибирские огни, 2008, № 7

Он притянул Федорку к себе, чмокнул в щеку. — Не надо... — она уперлась руками в его грудь. Они молчали. Затаенную тишину нарушает лишь порыв ветра, сметающий с крыши пригоршни снега. — У вас обыск был... — со сдержанным сочувствием говорит Ванька. — Мно­ го что взяли. Только чернобурку не нашли. — Ее у нас нет. — Ты же сама говорила в Зашиверске... — Я пошутила, — натянуто ответила Федорка. — Кабы я ее искал, то нашел бы ... И вдруг Федорке показалось, что Ванька пришел не по любовному влечению, им владеет желание узнать, где прячут Атласовы чернобурую лисицу. — Я пойду... Холодно, — она зябко передернула плечами. — Погоди... — Нет, — захлопнула калитку. — Ломаешься? Ну и черт с тобой. В Якутске я найду купецкую дочь. — Ищи ... — с сердцем бросила в ответ Федорка. Оба поняли в этот миг, что их жизни никогда не сольются. 6 Увидев закуржавевшую жену Володьки, князец Голгоч сразу понял: что-то случилось. — Лезь в юрту. Погрейся. У нас жарко. Степанида досадливо махнула рукой: дескать, не до того. — У нас беда, Голгоч, — произнесла взбудораженно. — Злые казаки бросили Володимера в тюрьму. — Тюрьма? Казенка? Как быть? — Голгоч сдвинул черные брови. — Надо его освободить, — она показала ключ от казенки. — А потом отвезти нас в Нижний острог. — Хоросо. Склонившись над входом в юрту, князец что-то крикнул по-своему, сердито объяснял. Несколько мужчин вылезли наружу. Вскоре возле юрты стояло цепоч­ кой пять собачьих упряжек. Собаки нетерпеливо поскуливали... Утром в Верхнем остроге был переполох. На башне-нагородне Рваное Ухо, бывший ночью караульным, бил о лемех тревогу. Оказалось, что кто-то отпер Ат- ласову дверь казенки, и он сбежал со своими домашними, скорее всего, на Ключи, ибо следы от нарт ведут вниз по реке. Услышав о случившемся, Анцыфоров быстро протрезвел: «Надо срочно уви­ деть Козыревского». С Ванькой они встретились в ясачной; пьяная, с распущенными волосами го­ лова есаула плохо держалась на тонкой шее. Дергая толстыми губами, он взглянул весело: — Теперь нам полегчало, атаман. Наконец-то избавились от Атласова. Черные глаза Анцыфорова, казалось, еще больше загустели. — Легко, что дурню под гору... Надо сообщить в Якутск: не стало от Атласо­ ва никакого житья. Треба челобитную составить. По-умному. Готовь ее вчерне... Через день Ванька написал текст челобитной, ее читали в ясачной избе, добав­ ляли фальши — она как приправа острая к обеду. Выходило так, будто Атласов не давал съестных припасов, кои с камчадалов собирались, сам пользовался оными. А они, казаки, пропустив рыбную ловлю, пре­ терпевают голод... Из корысти своей выпустил аманатов, и оттого во всех ясачных иноземцах учинилась большая шаткость. Ясачные сборщики, посланные на Авачу и Большую реку, спасались бегством, многие из них были убиты и ранены... Колол Атласов на смерть служивого Данилу Беляева, и когда ему от служивых представлено было, чтоб он безвинно палашом не колол, но наказывал бы их за вины батогами или кнутом, как государевы указы повелевают, он на то в ответ сказал, что государь ему в вину не поставит, хотя бы он их всех прирубил... Посланную из Якутска подарочную казну почти всю употребил в собственную пользу, так что на Камчатке явилось у ВАСИЛИЙ СТРАДЫМОВ КАЗАЧИЙ КРЕСТ