Сибирские огни, 2008, № 7

— Тебя за тем послали, чтоб казаков увечить? Владимир огрызается: — Меня государь сюда направил. И большие права дал. Хоть всех своеволь- щиков перерублю, он мне в вину не поставит... — Замолчь! — толкает его Анцыфоров. — До Бога высоко, до царя далеко. Как Круг решит, так и будет. — Посадить его в казенку. Без него погуторим, — предлагает Козыревский. Атласова уводят в тюрьму, а казаки продолжают буйствовать. На прибитый снег Спирька резко бросает одноухую шапку, кричит: — Не нужен нам Атласов! И без него проживем! — Но он же казачий голова... — раздается голос Пещерина. Его подавляет вопль: — Другого надо атамана. — Люба! — А кого? — Анцыфорова Данилку. Пусть всей Камчаткой правит. — А за приказчика тут кто будет? — Семку Ломаева изберем. — Годится. — Люба! — А в есаулы кого? — Ваньку Козыревского. Он дюже грамотный. Челобитную сочинит в Якутск про все обиды... Горделивая радость затмила глаза Ваньке: он получил свою первую казачью должность, стал помощником атамана. Алексей Пещерин пытался урезонить собравшихся: — Казаки! Не сходите с ума! Москва накажет вас за самоуправство. Царский глаз далеко видит. — Чаво? Чаво? — на середину выдвинулся Анцыфоров. — Не пугай, Алешка, нас Москвой. На Камчатке проживешь здорово семь лет, что ни сделаешь; а еще семь лет проживет тот, кому Бог велит... Верно я говорю? — Верн-а-а! — вместе с другими кричит Ванька, упоительно чувствуя, что наступает, наконец, свободная, без прежней оглядки, жизнь. Анцыфоров поднял руку: — Казаки! Раз избрали меня атаманом, то слушайтесь. Назад нам отступа нет ... Пещерин жевал сухие губы, прикидывая: «Анцыфоров повел за собой человек тридцать, остальные по большей части молчали...» Ломаев и Козыревский проверили всю ясашную казну, оставшуюся после Ат­ ласова. Кладовка ломилась от пушнины. Пересчитав меха, сверили их наличие по описи. Ястребиные глаза Козыревского беспокойно поблескивали. Резко звякнув костяшками счет, он объявляет: — Тридцать сороков и тридцать четыре соболя, то бишь 1234 соболя, 400 красных лисиц, 13 сиводущатых и 75 каланов. Ломаев шумно вздыхает: — Тут ясак за два года: 1707-й и 1708-й. — Не только при Атласове, но и при тебе собрано, — замечает Иван. У него кружится голова от только что виденной в кладовке лоснящейся пуш­ нины. Нашел запись о том, что Атласов сдал в казну несколько десятков соболей, тем самым выполнил указ 1697 года, которым запрещено воеводам и другим служилым людям приобретать в Сибири соболей и продавать их торговым лю­ дям от себя, а велено соболей сдавать за оплату в казну великого государя. Труд­ но выполнить этот указ на Камчатке, где меха служат заменой денег, но Атласов с ним считается. А вот чернобурую лисицу, о которой говорила Федорка, он не сдает за казенные деньги... В ясашную избу ввалились казаки. Появился Анцыфоров, за ним Шибанов с мешком. — Доставай пожитки, — приказал атаман. 81 6 Заказ № 25 ВАСИЛИЙ СТРАДЫМОВ КАЗАЧИЙ КРЕСТ