Сибирские огни, 2008, № 7

ВАСИЛИЙ СТРАДЫМОВ КАЗАЧИЙ КРЕСТ «Эту женщину по имени Ювааль надо тоже взять для охоты»,— подумал князец Велли. Со своими вооруженными родичами он поехал к скалистым берегам, захва­ тив с собой женщину. Объяснил ей, что хочет встретить Морозко как гостя дорогого, а потом уплатить ему ясак. «Про Володьку у Луки спрошу», — обнадежила себя Ювааль. Коряки спрятались под скалами, ждали. Показался караван из собачьих упря­ жек. На первой нарте сидел Лука Морозко. Ювааль помахала ему рукой, но он, видно, не узнал ее. — Кейа! Кейа! Кейа! — гортанно закричала она. — А-а-а! — отозвались скалы. Морозко слезает с нарты, подцепляет лыжи и напрямки двигается к ней. — Узнал меня, елки-палки? — По голосу! — кричит Лука. Шагает он широко, выдвинув вперед грудь, над ним клубится пар. «А где же Велли?» — забеспокоилась Ювааль, и в это время над ее головой просвистел аркан, брошенный из-за камней, и стянул Морозко. — У-у-ух! — кричал медведем Лука, пытаясь освободиться. К нему бросились, завязая в снегу, его товарищи, но на них обрушился рой стрел. Ювааль испуганно металась. — Кейа! Кейа! — голосила надрывно, так кричит чайка у моря, когда на нее бросается сокол-сапсан. — Уберите бабу! — гаркнул Велли своим приспешникам и занес над Морозкой копье... В тот день весь русский отряд, отвечавший редкими выстрелами, был истреб­ лен. Коряки захватили всю ясашную казну, собранную за хребтом с камчадалов, всю добычу промышленников, их товары. Ювааль была передана шаману Ченгыл- хату и убита им за побег. Поведав об этой истории, Тимофей сказал: — Я сжег Кохчинский острог. Отомстил за Морозко и его товарищей. 3 От Москвы до Якутска далеко, тыщ восемь верст их разделяет. Но и сюда дошел слух: судья Сибирского приказа Андрей Виниус снят с высокой должности. Владимир Атласов жадно впитывал эту новость, и пока он гадал о причинах опалы думного дьяка, в Москве на этот счет сложилось уже общее мнение. Царь был разочарован человеком, коего считал своим ближайшим другом и верным помощником. В начале 1703 года, когда русские войска заняли Шлиссель­ бург — древний новгородский Орешек, Петр поделился этой радостью в первую очередь с Виниусом: «Правда, что зело жесток сей орех был, однако ж, слава Богу, счастливо разгрызен. Артиллерия наша чудесно дело свое исправила». В этом скво­ зила благодарность Виниусу, руководившему одновременно и Пушкарским прика­ зом, за восстановление артиллерии, потерянной в битве под Нарвой. И вдруг Виниус попал в немилость к царю. Причина была одна: до монарха дошли сведения, что его друг стал брать взятки. Петр всегда считал, что взяточни­ чество подрывает, расшатывает устои государства, и люто ненавидел тех, кто был нечист на руку. Он приравнивал мздоимство к государственной измене и потому беспощадно наказывал корыстолюбцев. Теперь и почтенный Виниус не устоял пе­ ред соблазном. Петр был потрясен, гневу его не было предела: Виниус был отстра­ нен от всех должностей, кроме того, на него наложили взыскание в 13000 рублев. Чтобы уплатить эту сумму, провинившийся должен был продать один двор, зало­ жить другой, взять деньги взаймы. Обнищавшего и опозоренного, его удалили в Гродно, и в исхудавшем старике, уже без парика, нельзя было узнать дородного вельможу, управлявшего недавно всей Сибирью. С 1704 по 1705 год во главе Сибирского приказа стоял Федор Юрьевич Ро- модановский, оставшийся судьей Преображенского приказа. К нему хотел обра­ титься, чтоб походатайствовать за Атласова, Афанасий Парфенов, заведующий в прика­