Сибирские огни, 2008, № 7

Вдруг затряслась, загремела земля, а в жерле вулкана загрохотали камни. Над ним сверкал огонь, клубы дыма напоминали черного дракона, вырвавшегося из-под земли. — Мотри! Шайтан это ... — кричит Айга. Панический страх овладел путниками. Ошалело понеслись вниз, а вслед им несся пронзительный свист, летели камни. Немного опомнились, когда дорогу им преградил большой валун. Спрятались за него, загнанно дышали, боялись смотреть друг другу в глаза. Налетел порыв ветра с дождем и снегом, стало ознобно. Угрюмо опускались по склону, то по острым камням, то по руслу «сухой реки», где ноги тонули в черном песке... Попытка Козыревского взойти на Ключевскую сопку стала на Камчатке ле­ гендой, а казак из отряда Кобелева Родион Преснецов сообщил о ней письменно в Якутск. Но так уж получилось, что название у сопки осталось старое — Ключевская. 2 Владимир жил под домашним арестом, ежедневно отмечался в приказной избе. Он клял свою судьбу, тосковал по Камчатке. Глаза у Степаниды сверкали тревож­ но-радостно. — Нет худа без добра, хоть с тобой поживем, —•щебетала она. От печальных дум Владимир старался отвлечься делами по хозяйству: колол с неистовством дрова, накосил на острове много сена, с увлечением копался в скуд­ ном северном огороде. Вечерами прогуливался по берегу реки. Однажды подошел к старице, где вода была застойной, почти совсем не протекала. «Вот так и моя жизнь замерла, — по­ думал он. — Осталась в стороне от большого потока». Он ругал себя за пьяные скандалы в Киренске, как говорится, крути, да не пе­ рекручивай, и в то же время понимал, что роковое стечение обстоятельств, осо­ бенно в Енисейске и на Тунгуске-реке, сбило его с праведного пути. Ему казалось, что есть игра судьбы, когда поведение человека не поддается оценке в рамке зако­ на формального. «Точно олень завязил рога в ветках», — переживал он. Много нового рассказал Тимофей Кобелев, прибывший с Камчатки, где был приказчиком. Он сообщил, что Нижне-Камчатский острог перенесен на Ключи, и еще произошли два очень важных события — на востоке открыта замечательная гавань (Авачинская губа), на западе построен Большерецкий острог. — А как там Петька Козыревский? — осторожно спросил Владимир. — Служит исправно. Немало ясаку собрал, — и, улыбнувшись, добавил: — Пытался взойти на Ключевскую сопку. «Пока я тут бесцельно отсиживаюсь, — возмутился в душе Владимир, — Петь­ ка Козыревский набивает себе цену на Камчатке». От Тимофея Кобелева Владимир узнал подробности гибели Морозко. Ювааль сбежала от шамана Ченгылхата, не желая подчиняться его старшей жене Якын. Он ринулся ее искать, побывал на Иче-реке, но там его жену никто не видел. Выходит, что он зря время потратил и оленей притомил. А в это время Ювааль шла на лыжах вверх по Кыгылу, радовалась, что она свободна, может жить, как белочка. Но у Кохчинского острога ее задержали люди Велле, сказали ему, что она кричит, как якаяк (чайка). В маленькой, с возмущенно­ красивыми глазами женщине князец узнал жену Ченгылхата. В этот день ему сообщили дурную весть: спускается по Кыгылу Лука Мороз­ ко с отрядом в 20 человек и обязательно потребует ясак. Он перестал есть куша­ нья, хотя раньше считал объедение лучшим удовольствием. И тут духи подсказали ему: надо использовать женщину как приманку. Он вспомнил, что курилы ловят чаек таким способом: прикрепляют к концу длиной лески крючок, сделанный из птичьей или рыбной кости, а на него насаживают жи­ вую рыбу. «Удочка» закидывается в воду, и на приманку слетаются чайки. Начина­ ется борьба. Побеждает птица самая сильная, она заглатывает добычу и сама ока­ зывается на крючке. Охотнику только остается достать чайку и привязать ее под сетью, предназначенную для ловли соболей и лисиц. Сам охотник садился в укры­ тие и стягивал сеть, как только соболь или лисица хватали живую чайку. ВАСИЛИЙ СТРАДЫМОВ КАЗАЧИЙ КРЕСТ