Сибирские огни, 2008, № 7

СЕРГЕИ СТУКАЛО &ШЫ ФОБИЯ На местную диковинную пестроту Шурка глядел во все глаза. Казалось, что не только рынок, но и весь город состоит из бесконечных рядов нарядных, ярко офор­ мленных магазинчиков и лавочек. Поначалу именно они, лавочки, и мельтешащие покупатели, привлекли Шуркино внимание. Восток, пока ты к нему еще не при­ вык, зрелище завораживающее. Местные и одеты были не так, как у нас, и вели себя по-другому. Тысячи людей хаотически перемещались, спорили, торговались, целеустремленно везли на тачках свой товар. Изредка через толпу пробивались машины. Шурке особенно понравились магазинчики с пряностями и восточными сладо­ стями. Товар на их витринах выглядел так красиво и аппетитно, что хотелось купить его весь и сразу. Спустя какое-то время Шуркино внимание привлекли гроздья странных аму­ летов, подвешенных к огромному колесу от местной одноосной арбы. Колесо было закреплено на вершине деревянного столба, а столб стоял прямо посередине пло­ щади, но местные совершенно не обращали на него внимания. Когда водитель вернулся с переполненной сумкой, открыл багажник и стал пе­ рекладывать в него закупленные продукты, Шурка поинтересовался: — Фарух, а что там за амулеты на том колесе, на столбе? Их продают, или они для каких-то других целей? Бегло говорящий на русском Фарух с ответом сразу не нашелся. А найдясь, был чрезмерно подробен: — Это, Саша, колесо шариатского суда. Любого, кто попадается на карапчук2, бьют плеткой и камнями3. Во второй раз вору рубят правую руку и вешают туда, на колесо. Там для этого специальные крючки есть. Сходи, посмотри. Интересно! У вас такого нет. Действительно, в СССР ворам руки не рубили. В Сирии же воровство или убий­ ство — дикость. За крупное воровство или изнасилование общинные суды приго­ варивают совершившего такое преступление только к высшей мере. По традиции, заведенной еще турками во времена Османской империи, приговоренных к смерти преступников казнят публично на рассвете на площади Мардже, название которой означает «луг». Когда Фарух ушел за очередной партией продуктов, Шурка последовал его совету. Он вышел из джипа и направился к колесу, посмотреть на отрубленные руки поближе. Зрелище было еще то. Мумифицировавшиеся на жарком сирийском солнце отрубленные руки не выз­ вали ни омерзения, ни страха. Больше всего они напоминали потерявшие товарную форму старые коричневые перчатки. Взяв немного правее, Шурка обнаружил и со­ всем свежие экземпляры. Над ними, несмотря на полуденный зной, вился внуши­ тельный рой впавших в ажитацию зеленых мух. В редких порывах обжигающе-го- рячего ветра сверху, прямо на чисто выметенную, мощенную светлым камнем мостовую, падали жирные опарыши... Когда водитель вернулся, Шурка уже успел проблеваться. Трижды. Он стоял возле колеса, не в силах отвести от него взгляд, и блевал желчью. В четвертый раз. — Совсем плохо? — спросил его Фарух. — Плевать! — ответил бодрящийся Шурка. — Отец и не такое рассказывал. Чума, проказа или холера — куда страшнее! — Чума — страшнее, — согласился водитель и, проводив Шурку до джипа, отправился за следующей партией съестного. Вернулся он неожиданно быстро. — Пошли, бача4!— он схватил Шурку за руку и потянул его за собой. — Кади 5 приехал! Суд смотреть будем! Пока Шурка и Фарух шли к колесу, к месту будущей экзекуции подъехал почти 2 Кража, хищение (перс.). 3 Обычай побития камнями и плеткой воров и прелюбодеев проистекает из брезгливости верую­ щих к нарушителям установлений Шариата, истинно верующий руками к осквернившему себя вору или прелюбодею не прикоснется. 4 Мальчик, пацан (перс.). 5 Судья (арабск.).