Сибирские огни, 2008, № 7

* * * В девять вечера хозяйка дома собралась выпустить в огороженный невысоким заборчиком двор свою любимицу — небольшую грязно-белую болонку Мусю. Ус­ лыхав знакомую команду «Гулять!», та подбежала к хозяйке и радостно ткнулась влажным носом в ее ноги. Когда женщина наклонилась, Муська запрыгнула к ней на руки и, совершенно ошалев от избытка чувств, с энтузиазмом принялась лизаться. Осчастливленная проявленным к ней вниманием, собачка возбужденно повизгива­ ла и в нетерпении перебирала короткими лапками, так и норовя лизнуть свою хозяй­ ку в нос или губы. Муське нравилось целоваться. Пусть по-своему, на собачий манер, но нрави­ лось. Особенно, если для этого находился не только достойный объект, но и дос­ тойный повод. Довольная хозяйка заливалась нежным смехом и ловко уворачивалась от мель­ кающего язычка своей любимицы. Естественно, Муська любила свою хозяйку, но когда та начала ответно целовать, тормошить и тискать свою любимицу — та незамедлительно вырвалась и убежала на кухню. Она знала, что до момента, когда хозяйка будет готова к выходу из дома, прой­ дет еще не менее пяти минут, за которые можно успеть очень и очень многое. Прежде всего, оббежать обширные внутренние владения и непременно заглянуть на кухню: а вдруг в ее личную миску уже положили что-нибудь вкусненькое еще до окончания набиравшего обороты пиршества? Не зря же хозяин обмолвился, что в этом сегод­ няшнем празднике есть вклад всей семьи. А в том, что она самый что ни на есть пол­ ноправный член семьи, Муська ничуть не сомневалась. Иначе почему хозяин, хотя и иронично, но все же по-доброму, улыбается, когда его супруга тискает умницу и краса­ вицу Муську, нацеловывая ее и называя «самой-пресамой любимой»?.. Открыв носом освобожденную от стула дверь, Муська вбежала на кухню как раз в тот момент, когда стоящий на коленях Фагиз склонился в очередном глубо­ ком поклоне. Она деловито заглянула в свою пустую миску и обнюхала угол, где обычно лежал ее коврик. Коврика на месте не было. Собачка беспокойно завертелась, но вскоре взяла след и, ловко огибая ножки стола и стульев, устремилась к молящимся братьям. Фаруха она знала, поэтому, как вполне воспитанная псина, поприветствовала его на свой собачий манер, добро­ желательно фыркнув и махнув куцым обрубком хвоста. Что же касается пребывавшего в глубоком поклоне незнакомого человека, то он понравился ей сразу. Жадиной Муська никогда не была, поэтому предъявлять ему претензии за пользование ее собственностью она не стала, а лишь осторожно понюхала затылок приложившегося лбом к ее коврику хаджи. Его волосы пахли хорошо, но совершенно невкусно — зеленым яблоком. Запах кухонной химии был слишком силен для тонкого собачьего обоняния и, наверное, поэтому непоседливая болонка с чувством чихнула прямо в стриженую макушку Фагиза. Услыхав совершенно непонятный посторонний звук, Фагиз осторожно поднял голову и нос к носу уперся в лохматую, с черно-пуговичными любопытными глаза­ ми и носом-кнопкой, физиономию Муськи. Та игриво тявкнула, лизнула молящегося хаджи в нос и убежала в коридор, радостно виляя обрубком хвоста. Она знала, что хозяйка вот-вот выпустит ее гу­ лять. Гулять Муська любила... * * * Фагиз сфокусировал взгляд на смоченном собачьей слюной кончике собствен­ ного носа, и его зрачки застыли в сведенном к переносице положении. Дыхание у хаджи остановилось. Ему стало плохо. Очень плохо. Известно, что на месте совершения молитвы и на совершающем намаз мусуль­ манине не должно быть наджаса — нечистот. К нечистотам относятся: экскременты, рвотные массы, молоко и слюна нечистых животных, кровь, гной, тухлые яйца. Только что очистившийся и почти завершивший намаз Фагиз снова был оск­ вернен! А это означало одно: его молитва Создателем не принята! Мало того, ему снова надо совершать гусл.