Сибирские огни, 2008, № 7

узнать (а знание есть, как известно из Плато­ на, воспоминание), не пустить в стихи нечто жуткое, безымянное, нечеловеческое, В. Яр­ цев и пишет такие простые, узнаваемые, не отягощенные страстями стихи, будто в пред­ дверии последней тайны — рая или ада. Но это в финале, так хорошо корреспон­ дирующем с началом сборника. В целом же сборник оправдывает свое название: все его авторы абсолютно свободны в своем поэти­ ческом «полете», в своем творчестве. И тем более очевидно выявляют то общее, что при­ суще поэтам, живущим и пишущим в Сиби­ ри, — сила чувства, всегда чуть-чуть опере­ жающая мысль; размашистость строки, стро­ фы, образа, географии и биографии лири­ ческого героя; откровенность во всем — пороке и добродетели, любви и тоске, коми­ ческом и трагическом. А главное — чувство свободы, придающее сил душе и духу, ее нео­ бузданность, которая настолько же прибли­ жает Идеал, насколько и, увы, отдаляет его. Все это и придает сибирской поэзии в лице ее новосибирских поэтов тот высокий вид синего неба, тронутого легкоперой, но обиль­ ной облачностью, которая так символично изображена на обложке книги. А неровная небесная синева, то сгущенная, то разрежен­ ная, передает неровность поэтических поры­ вов наших земляков, соизмеряющих свой талант и с небом, и с землей.