Сибирские огни, 2008, № 7

ха, сотрудничают талантливые военачальни­ ки Боорчу, Джэлмэ, Мухали, Субэдэй, братья хана. Но, по мысли писателя, только в про­ стых людях живет душа народа, а ей быть веч­ но. Вот почему к концу жизни простые чело­ веческие радости обходят предводителя-еди- нодержца стороной. Да, масштаб этой исторической личнос­ ти изначально предполагает не просто инте­ рес художника к исторической эпохе, а воз­ можность выразить глубоко личную тему, очень важную внутреннюю задачу. В совре­ менных полотнах, посвященных личности Чингисхана, мы видим иную концептуальную позицию прозаиков — поэтизацию, которая не выглядит идеализацией, а содержит чув­ ство гордости за прошлое своего народа — чувство подлинного потомка чингисидов. Поэтизация для современного прозаика— это проникновение в поэтическое мышление ко­ чевого народа. Эта концепция опирается на тезис современных историков о цивилизаци­ онном значении личности Чингисхана, о том, что монголы в XIII веке были носителями идеи евразийства, разрушали замкнутость, кос­ ность сознания, религиозную нетерпимость и создавали открытое евразийское простран­ ство и планетарное мировоззрение. Громад­ ное государство Чингисхана, по их мнению, просуществовало более 2 0 0 лет потому, что его жители обрели справедливость, закон и порядок3. Заслуга бурятского исторического рома­ на в том, что новое поколение писателей уже не может пройти мимо имеющихся художе­ ственных опытов в этом жанре. Так, роман В. Гармаева «Десятый рабджун» (1991) — исторический роман о трудной судьбе хори- бурят на рубеже XVI-XVII веков вызвал по­ ложительные отклики критиков и литерату­ роведов. «Высокохудожественный роман» о далеком прошлом, но мыслями созвучный идеям и проблемам современности — так отнесся к роману С. Балданов4. В.В. Башкее- ва отметила достоинство романа в отходе от прямолинейности конфликта, в котором нет правых и виноватых, в усложнении харак­ теров героев, напряженности повествова­ ния, но хотела бы увидеть стилевое новатор­ ство романиста: по нейтральности, объектив­ ности повествовательной речи, обстоятель­ ности и последовательности в изображении событий роман, по мнению литературове­ да, вполне традиционен, идет вслед за от­ крытиями И. Калашникова в романе «Жес­ 3 См.: Амоголонова Д.Д., Елаева И.Э., Скрынни- кова Т.Д. Бурятская этничность в контексте социокуль­ турной модернизации (постсоветский период). — Ир­ кутск, 2005. 4 Балданов С.Ж. Бурятская литература: современ­ ное состояние, проблемы и перспективы // Байкал. 2006. № 1.С. 172. токий век», В. Митыпова, автора «Инспек­ тора золотой тайги»5. Конечно, выразительные приметы, кон- кретно-зримые детали, подробное изобра­ жение вещного мира — все Это важно не только для исторического писателя, но что необходимо более всего -— так это воссоз­ дание стихии народной речи. Ведь субъек- тивизация речи повествователя и героев в едином русле свободно льющейся, перели­ вающейся различными оттенками смыслов русской речи, купание в ее «благотрепет- ности» (В. Корнаков) — все это способствует созданию сложной картины мира, сложных объемных человеческих характеров. Осо­ бенно следует выделить роман «Большая родословная» Д. Эрдынеева, а также рома­ ны, посвященные природному достоянию живущих у озера Байкал народов — это «Подлеморье» Михаила Жигжитова и «Бай­ кал — море священное» К. Балкова. Указанные романы выгодно отличают­ ся от своих предшественников «разноречием, разноязычием» как в сознании, так и в языке их авторов. А более поздний по времени со­ здания роман К. Балкова даже дает возмож­ ность проследить эволюцию мышления бу­ рятских художников в искусстве романа. В нем нет этнической замкнутости, языковое созна­ ние свободно от предельной нейтральности «непререкаемо-авторитетного» языка, и раз­ ные «языки» органично соседствуя, не меша­ ют друг другу, а, напротив, открыты для по­ лифонии и диалога. Лирическая стихия не довлеет над сюжетно-фабульной, а полифо­ ния сюжетных коллизий соответствует мно­ гозначности авторской мысли. Роман, изоб­ ражающий события начала XX столетия, со­ временен по своей художественной струк­ туре, где бытовая, психологически детализи­ рованная жизнь строителей «железки» — Кругобайкальской железной дороги неиз­ менно одухотворяется философской мыс­ лью автора, что раздвигает, размыкает фа­ бульное пространство-время. Создается стойкое впечатление, что из­ менения в жизни героев — будь то подряд­ чик Студенников или странствующий бурят Бальжийпин — происходят помимо воли ав­ тора, что эпические описания важны не сво­ ей информационностью, а лирически-про- никновенной мифопоэтичностью. Простой русский мужик Христя Киш или обычная ста­ руха-бурятка полны поэтического проникно­ вения в сущность человеческого, благодаря восприимчивости автора к метафизическим проблемам человеческого бытия, к мистичес- ки-иррациональному. 5 Башкеева В.В. Взгляд на литературы Бурятии и Якутии в контексте постперестроечной культурной си­ туации // Вестник Бурятского госуниверситета. Сер. Филология. 1997. Вып. 2. С. 103-104. 164