Сибирские огни, 2008, № 7

Оби победила — поглотила изумрудный Иртыш. Пароход иногда приставал к берегу набрать топливо — дрова, тогда мы спокойно ходили по тайге. Поражались могучим * соснам, кедрам в несколько обхватов, у подножия валялись зрелые шишки. Но вот = гудок парохода — и мы спешим на него. В Тобольске простояли три часа, осмотрели е; город — знаменитые кремль-крепость, Строгановские палаты, кладовые, где храни- £2 лись богатства. О Наступала осень. Приплыли в Салехард. Прожили в нем дней десять. Были на большом рыбном комбинате. Ходили в тундру, увидели зимние «квартиры» ненцев — g ямы длиной и шириной метра три. Самих ненцев и их чумы не видали, они до осени и уезжают на новые пастбища к Уралу и только к холодам возвращаются в свои зимние ^ «квартиры», ставят чумы. 5 Познакомились с очень интересным человеком, неким Астровым. В Заполярье в e j суровых условиях он разводил в теплицах цветы и выращивал овощи. Однажды Аст- ^ ров пригласил нас к себе, мы шли тундрой, вдруг он говорит: «Посмотрите под ноги, о мы идем по березовому лесу!». Каково же было мое изумление, когда я под ногами oS увидела маленькие, четверти в две, березки и на них сережки. На пристани мы встретили знакомого капитана, он со своим пароходом уходил в _ q последний рейс на остров Диксон. Предложил нам плыть с ним. Я уговаривала Павла ^ уплыть и перезимовать там, но он не согласился. Вернулись в Омск, прожили в нем несколько дней и вернулись в Москву. Это х было последнее посещение Омска, последнее свидание с родными». Елена Александровна рассказывала, что никогда не видела Павла праздным — ЯГ был всегда «ежедневный труд, подчас превращающийся в изнурительную, опусто­ шающую душевную пытку». Он и здесь, пока плыли, ехали — ловил, накапливал _ метафоры, записывал новые слова, ставшие впоследствии дивными строками его -2 стихов и поэм. 0 X * * * 9 Си и Последний раз Павла Васильева арестовали в субботу 6 февраля 1937 года. Из ^ воспоминаний Елены Александровны: X «...Мы с Павлом решили провести выходной у наших друзей — Касаткиных. ~ Приехали к ним на Новинский бульвар накануне вечером, чтобы наутро, не теряя вре- Ь мени, Павел сел за работу. CQ С полудня начал звонить телефон. Павел просил сказать, что его нет. Звонки про- и должались. Наконец я не выдержала и поинтересовалась, кто спрашивает Павла Нико­ лаевича. Звонивший оказался «доктором Филипповым». Я пошла в комнату, где рабо­ тал Павел. — Подойду. Видно, все равно не отстанет. Разговор длился минут десять. Человек настойчиво убеждал Павла куда-то пой­ ти, тот не менее настойчиво отказывался. — Кто это? — спросила я, когда муж положил, наконец, трубку. — Да, так, один... — нетерпеливо бросил Павел, снова берясь за ручку. Вечером мы собирались навестить Гронских. Перед отъездом Павел решил схо­ дить на Арбат, в парикмахерскую, побриться. — Я с тобой, — попросилась я. — Не выдумывай. Я скоро вернусь... Он ушел с сыном хозяина дома. Прошло томительных полчаса. Юноша вернулся один. — Витя, где же Павел? — Лена, я ничего не понимаю. Мы вышли из парикмахерской. Возле дверей сто­ яла машина. Павла затолкнули на заднее сиденье и увезли. Ни в какие гости я, конечно, не поехала. Осталась ночевать у Касаткиных. Павел не вернулся. Ждала и на другой день — тоже напрасно . ..». Ехать домой было страшно, да и не было сил. Прошло несколько дней. С обыском приехали на квартиру Касаткиных, а потом и к Елене на 4-ю Тверскую-Ямскую. Елена Александровна в черновых записях вспоминает: «Поздно ночью ко мне пришли с обыском. Перерыли все в нашей тринадцати­ метровой комнатке — стол, тумбочку, шкаф, полки... Забрали со стола незаконченные 153