Сибирские огни, 2008, № 7

Тетя Лена не раз говорила о почти «абстрактном» отношении Павла к деньгам, е; Однажды, проснувшись, она увидела, что пол устлан купюрами. Рассмеялась. Конечно, он знал им цену, временами раньше даже голодал, особенно в первый О приезд в Москву. Позже, когда Павел уже печатался в газетах и журналах, частенько помогал собратьям по перу — получая гонорар в редакции, предлагал, нередко, без- ^ возмездную помощь: «Вернешь словами». Об этом хорошо написано в воспоминаниях оа Елены Александровны в «Нашем современнике» (№ 8 за 1989 год). Там же описан случай с заключенными, работавшими на строительстве канала Москва-Волга. Павел 5 отдал пачку денег бригадиру заключенных. А деньги же предназначались для отправ­ ке ки матери и отцу. ^ У Павла было много друзей, но было и много недругов. У кого-то поэт вызывал U радость и восхищение, у кого-то — раздражение и зависть. Как-то очередные интри- £ ганы зазвали Павла в дом поэта Джека Алтаузена и там спровоцировали их ссору. 05 Васильев дал пощечину, а точнее, оплеуху хозяину дома за то, что тот позволил себе А оскорбительно отозваться о Наталии Кончаловской... Павла вызвали в суд, где припомнили-приписали все, что было, и чего не было. Об этом Елена Александровна кратко упоминает в своих мемуарах. Речь идет о 1935 » годе: «Пятнадцатого июля мы с Павлом пришли в суд. Какие выступали свидетели, что лЛ они говорили — все это я еще тогда постаралась поскорее забыть. Помню только при- ->» говор: «за бесчисленные хулиганства и пьяные дебоши» — полтора года лишения сво­ боды. Павла почему-то не арестовали в зале суда. Еще несколько дней он прожил w дома. За ним приехали как-то вечером и, не дав толком собраться, увезли. Утром я позвонила на Петровку, 38, где мне любезно разрешили поговорить с мужем по теле- 0 фону. Он успел сказать, что завтра его отправляют с этапом в исправительно-трудо- ЕЕ вой лагерь, станция Электросталь. Потом Павла вернули в Москву — какое-то время § он сидел в Таганской тюрьме. А поздней осенью его вновь этапировали. На этот раз в рязанскую тюрьму. Мне удалось передать Павлу теплые вещи. В Рязань к Павлу я < ездила почти каждую неделю. Не знаю, чем было вызвано подобное расположение, ^ но начальник тюрьмы был со мной крайне любезен. Он не только смотрел сквозь Ч пальцы на мои частые и долгие свидания с заключенным мужем, он снабжал Павла щ бумагой и карандашами -— давал возможность писать стихи. Q Удивительно, но в тюрьме, где даже у самого жизнерадостного человека опти­ мизма заметно убавляется (в этом мне пришлось убедиться на собственном опыте), Павел пишет поэму «Принц Фома» — легким пушкинским слогом, полную юмора и иронии. Павла совершенно неожиданно для меня освободили весной 1936 года». В это время шли интенсивные аресты. Гронский фактически был заменен на посту редактора «Известий» Н.И. Бухариным. В оргкомитете Союза писателей снят с должно­ сти председателя. Первый съезд прошел без его участия. Его влияние потеряло былую силу. И все же Гронскому кое-что, видимо, удалось сделать, облегчить условия пребы­ вания Васильева в заключении и сократить срок пребывания в два раза. Вот что рассказал И.М. Гронский об этом аресте Павла Васильева: «Все мои по­ пытки добиться освобождения Васильева — я звонил, множество раз говорил с раз­ ными людьми, хлопотал — не давали результата. Однажды на банкете в Кремле я встретился с Молотовым. Он был возмущен, упрекнул меня в том, что я не вмешался. После этого появилось решение Политбюро ЦК, Павла освободили и привезли из тюрьмы ко мне домой». Васильева освободили в марте 1936 года. Сколько же мытарств и переживаний было за эти месяцы у Елены! Тюрьмы — в Электростали, Таганская, Рязанская. А ведь каждая поездка требовала сил, мужества, умения держаться спокойно. И — чтобы никаких слез! Она была сильной, эта малень­ кая женщина. Елене посчастливилось еще раз побывать с Павлом в Сибири. В низовьях Ирты­ ша они оказались в августе 1936 года. Позже тетя Лена вспоминала: «Что за непередаваемые красоты мы проплывали! Степи сменила тайга с могу­ чими деревьями. Там, где Иртыш сливался с Обью, долго наблюдали борьбу этих двух могучих рек. Зеленый Иртыш и мутно-желтая Обь. Только на вторые сутки вода 152