Сибирские огни, 2008, № 7

5 шись глубоко на диване, петь романсы. Однажды, на одной из больших встреч с пи­ сателями, Павел, увлекшись, громко с кем-то разговаривал, декламировал стихи. * Анна Ильинична пропела: «Как вы мне меш-а-а-ете...»». _J А Иван Семенович Козловский, не раз бывавший на таких сборах, многие годы спустя с удовольствием вспоминал интересные, полные душевности вечера. Правда, £2 он осторожно заметил, что «талантливый, красивый поэт иногда бывал несдержан и О позволял себе лишнее в питие и свободе поведения». Павел любил и уважал Гронского. Гордый и независимый, поэт никаких выгод в ® этой дружбе не искал. Кое в чем Павел даже подражал Ивану Михайловичу — носил CQ русскую рубаху-косоворотку и красно-коричневые сапоги, которые ему подарил Грон- ^ ский. 5 Иван Михайлович, в свою очередь, искренне любил и ценил талант Павла. Как мог — оберегал его. Не раз, когда Васильева арестовывали, он, рискуя не только репу- ^ тацией, но даже свободой, хлопотал об освобождении Павла. Во многом был совет- и чиком, другом и, конечно же, искренним поклонником его поэзии. Важно, что Гронс- кий не только оберегал, но и резко критиковал Павла. Критиковал, когда это, по его о? соображениям, было необходимо. А Павел часто давал поводы для тревог. ^ U Щ * * * 3 Летом 1934 года Павел с Еленой отправились на родину Васильева. Побывали в ® Омске, Черлаке, Павлодаре, Лебяжьем, Семипалатинске, Усть-Каменогорске, Тополе- вом мысе, Гусиной пристани. Елена хорошо запомнила эту поездку: долгая дорога на поезде — неповторимые перемены пейзажа, встреча с родными Павла, знакомство с его родиной. Из чернови­ ков Елены Вяловой: — «Первое наше лето 33 года мы провели в Москве, так как Павел работал над «Со- •? ляным бунтом», а лето 34 года мы были в Сибири. Я предложила Павлу поехать на юг g и там провести лето. Павел охотно согласился, но сказал: «Поедем, обязательно по- Ж едем, но только не на юг, а в мою Сибирь». Павел безгранично любил и свою Сибирь, ^ и свое время. u Мне пришлось выехать раньше — ранней весной, а Павел уехал в Таджикистан с <! группой московских литераторов, приглашенных таджикским поэтом Лахути. Я ехала ^3 одна, Павел приехал позднее. Я немного нервничала — ехала в чужую семью. Правда, t=i Николая Корниловича я знала, он зимой приезжал к нам в Москву... Но все прошло и как нельзя лучше. Встретили меня тепло и радушно, особенно бабушка Мария Федо- Q ровна, она крепко обняла меня и назвала «внучечкой». Братья Павла — Борис, Виктор и Левочка — встретили меня не как жену брата, а как равного им товарища. Глафира Матвеевна была вначале и насторожена, и суховата, но потом между нами установи­ лись самые теплые, дружеские отношения, которые могут быть только между родны­ ми людьми. Жили они на улице 5-й Армии в небольшом одноэтажном домике из двух комнат, с большущей кухней и большущей русской печью с громадными полатями. Дружно было и весело. Днем я много ходила по городу, особенно привлек меня Иртыш, в то время еще скованный льдом. Но вот однажды ночью я проснулась от грохота, шума и скрежета, который доносился даже сквозь закрытые ставни. Вошел Николай Корнилович и ска­ зал: «Не пугайся, на Иртыше тронулся лед». А днем мы пошли все вместе на реку. Это было непередаваемое, грандиозное зрелище. Глыбы льда громоздились друг на друга со страшною силою, отрывались от берега и уносились водой. Можно было долго стоять и смотреть на эту разбушевавшуюся стихию. Вдруг Гла­ фира Матвеевна сказала: «Смотри, Лева!» — и указала рукою влево на видневшийся вдалеке железнодорожный мост, по которому шел поезд. «Поезд из России!» — сказа­ ла Глафира Матвеевна. Как странно мне было это слышать, как будто я находилась в другой стране. Вскоре приехал Павел, но пробыл с родными два или три дня. Взяли билет на пароход, кажется, он назывался «Красный путь», и мы поплыли вверх по Иртышу до озера Зайсан. Дальше ехать было нельзя, там начиналась пограничная зона. Поездка эта была воистину сказочная. Я была потрясена величием Иртыша». Павел удивлял ее знанием местного языка и обычаев. Он везде чувствовал себя хорошо: и в небольшом ауле, и в рубке капитана. Красивый, уверенный, спокойный, счастливый от встречи с родными краями.