Сибирские огни, 2008, № 7

3 Веселые волны твои, Иртыш! Л Читал он прекрасно. Голос иногда снижался до чуть слышного шепота, но слова выговаривались четко. § Мы сидели не шелохнувшись, слушали. Сколько времени продолжалось чтение, С не знаю, только мне хотелось слушать еще и еще, голос чтеца завораживал, а содержа- ® ние поэмы захватывало, уносило к зеленым водам Иртыша, в горницы с крашеными ^ полами, где ходят «песенки в соболиных шапочках». О 03 Круг по воде и косая трава, ^ Выпущен селезень из рукава. 5 Крылья сложив, за каменья одна Птичьей ногой уцепилась сосна, Клен в сапожки расписные обут, Падают листья и рыбой плывут. В степи волчище выводит волчат, Кружатся совы и выпи кричат. В красные отсветы, в пламень костра щ Лебедем входит и пляшет сестра. Дарены бусы каким молодцом? » Кованы брови каким кузнецом? В пламень сестра моя входит и вот 'А Голосом чистым и звонким поет. -Я Чьим повеленьем, скажи, не таи, Заколосилися косытвои? Кто в два ручья их тебе заплетал, 5 Кто для них мед со цветов собирал? be U Так впервые, на квартире у Гронских, в 1932 году я услышала поэму«Песня о ЗС гибели казачьего войска». си Замерло последнее слово. Павел Васильев обвел нас всех взглядом и сел за стол. ^ Хотелось подбежать к нему, крепко пожать руку, поблагодарить за чудесные стихи, но я < боялась пошевелиться. Ж с Поэт, видимо, устал. Лицо его побледнело. Непокорные волосы немного растре- е; пались, а глаза лукаво смотрели на нас. Они как бы говорили: «Что, здорово? То-то же, щ знай наших!». ® Иван Михайлович первым нарушил тишину. Он встал, подошел к Васильеву и горячо пожал ему руку. Этот человек, глубоко любивший и знавший литературу, был настолько взволнован, что у него сразу и не нашлось подходящих слов. В этот вечер мы долго засиделись за ужином. Павел Николаевич оказался на ред­ кость остроумным рассказчиком. За столом не смолкал смех. Держался он скромно, но свободно. С интересом слушали мы его рассказы о Дальнем Востоке, о золотых при­ исках, о его поездках по Сибири. Было уже далеко за полночь. Павел пошел меня провожать. Мы вышли на улицу. Ночь была изумительной. Красоту ее подчеркивало очарование только что услышан­ ных стихов, наполненных ароматом степных трав. Было хорошо и легко. Да и у Павла, мне кажется, было такое же состояние. Проходя мимо одного из уличных фонарей, он вдруг остановился, взял меня за плечи, повернул к свету и пытливо вгляделся в мое лицо: — Послушайте, у вас глаза русалки, маленькой речной русалки. Да и ваше лицо мне знакомо! Я звонко рассмеялась, рассмеялась так, что он невольно смутился. — Ну, конечно же, — ответила я. — Вы видели меня в издательстве... Эта русал­ ка плавала среди чужих рукописей... Я напомнила ему о нашей «первой встрече». Он наморщил лоб, долго думал, а потом сказал: — Нет! Я помню, как однажды поздно заходил в издательство, но вас я там не видел. — Помолчал. Потом решительно добавил: — Нет, не видел. Он проводил меня до дому. Мы попрощались, не условившись о следующей встре­ че. Но она состоялась на другой день. В обеденный перерыв, как обычно, я спустилась в подвальчик. Каково же было мое удивление, когда за одним из столиков я увидела Павла Васильева. А ведь его я там никогда не встречала...».