Сибирские огни, 2008, № 7

СЕРГЕЙ СТУКАЛО № ФОБИЯ — Зря. Фрукты — вещь полезная!— пожал плечами отец. — Фарух,— обратил­ ся он к водителю, — надеюсь, что ты и твой брат от фруктов не откажетесь? Фарух кивнул за обоих. Он не стал переводить своему брату то, что было и так ясно. Традиция не позволяет гостю отказываться от разрешенного пророком угоще­ ния, и его ортодоксально настроенный брат наверняка об этом помнит, подумал он. — Тогда ловите, — улыбнулся отец. — Готов? — спросил он Фаруха. Тот кивнул, сложил ладони корзиночкой и ловко поймал два брошенных ему апельсина. — Фагиз? — предупредил отец второго гостя и один за другим перебросил ему вторую пару блестевших свежими капельками воды плодов. Фагиз машинально поймал их и положил подле себя у левой руки, рядом с книгой, с которой он в этот вечер не расставался. Внезапно где-то внутри его напряженного сознания сработал тревожный зво­ ночек, и Фагиз замер с наполненным овощным салатом ртом. Что-то в только что произошедшем было не так, отметил он . .. Быть хаджи и не обращать внимания на такие, посылаемые ему свыше, предупреждения было бы опрометчиво. Однако, так и не найдя объяснения возникшему ощущению тревоги, он постепенно успоко­ ился и продолжил ужин. Тем временем Шуркин отец отошел в дальний угол кухни, достал из холодиль­ ника бутылку пива, откупорил ее и перелил содержимое в высокий тонкостенный бокал. Опустевшую посудину хозяин дома опустил в мусорную корзину, подхватил отливающий янтарем бокал и направился к стоявшему справа от входной двери креслу-качалке. — Перед вечеринкой надо размяться и собраться с мыслями, — пояснил он наблюдавшим за его перемещениями мужчинам. В паре шагов от кресла правая нога подполковника попала на оставленную ку­ харкой влажную половую тряпку. Пытаясь сохранить равновесие, он взмахнул ру­ ками, бокал с пивом выскользнул, на долю секунды завис в воздухе, но вскоре оказался на полу, где и разлетелся на множество осколков, оставив после себя раз­ лапистую пенную лужу. Возившаяся у плиты повариха всплеснула руками и, вооружившись совком и веником, бросилась на ликвидацию аварии. К тому времени, как она закончила с приборкой, Шуркин отец успел откупорить вторую бутылку. Рисковать снова он не стал. Открыв дверцу навесного шкафчика, хозяин дома извлек из него небольшой бронзовый кубок с обильным чеканным орнаментом и с повторяющейся на его боках затейливой надписью на арабском. Наполнив кубок пивом, он удовлетворенно кивнул, пересек помещение в обратном направлении и устроился в кресле. Сделав три больших глотка, новоиспеченный подполковник зацепил носком правой ноги стоявший рядом небольшой табурет, подтянул его к себе и разместил на нем скрещенные ноги. — Жить хорошо! — с блаженной полуулыбкой заметил он. Фагиз отвел взгляд от хозяина дома и недовольно покачал головой: для араба вид обращенных в его сторону подошв собеседника считается крайне оскорби­ тельным. Однако, немного поразмыслив, он все же решил не придавать значения столь вызывающей позе Шуркиного отца: по всей видимости, тот не ставил целью оскорбить чувства ни новоявленного хаджи, ни своего водителя. «У иностранцев странные обычаи», — философски подумал Фагиз и мыслен­ но похвалил себя за проявленную сдержанность. Ему вдруг пришло в голову, что достойное поведение гостя делает честь и хозяину дома, и самому гостю. Мысль эта была неожиданно приятной. Тем временем подполковник отставил пиво на стоявший рядом с ним резной столик и замер, расслабленно полуприкрыв глаза. Пальцы его руки разжались, со­ скользнули с кубка и перестали прикрывать ранее невидимый участок надписи. Фагиз прочел открывшуюся надпись, и у него похолодело между лопаток: отец мальчика пил пиво из украшенной изречениями из Корана чаши «тасат ар-рааб». Из таких чаш пьют, чтобы победить страх и преодолеть неудачи. Считается, что му­ сульманин на пути преодоления должен питаться собственной храбростью, а не «ге­ ройствовать» с отуманенным алкоголем сознанием. Пьяный шахид в рай не попа­ дет. В чашу «тасат ар-рааб» запрещено наливать алкоголь и другие оскверняющие