Сибирские огни, 2008, № 7

фессор. Она молилась за него и уповала, что настанет день, и случится чудо: дядя станет добрым и психически нормальным. Он же, совершенно не понимая, что она для него значит, считал ее дурой, неспособной к жизни и сидящей у него на шее. Сантьяго Хулиович был гордым человеком, и гордая pin-up lass 6 Настя Ве- реславская, которую он встречал у ее отца, когда подолгу разговаривал о своих голосах и видениях, волновала его воспаленное воображение. Никто, кроме про­ фессора и Марты, не был в состоянии выслушать этот бессвязный бред. Но по­ скольку Марту он считал дурой, а профессора, хоть недалеким и не одаренным свы­ ше мистическим даром, но все-таки внимательным и сведущим человеком, он ча­ сто захаживал к нему и изливал душу, в величии каковой сам Сантьяго Хулиович не сомневался. Проведя всю предыдущую ночь в беседе с неким видением, которое называ­ ло себя его судьбой, имело рожки и хвостик, которые не смутили, однако, бедола­ гу Сантьяго, этот горячий испанский мужчина решил, что для продолжения своего славного рода, происходившего из каталонских мясников, он должен взять в жены Настю. И, зная, что девушки в Томухино обычно собираются днем посплетничать на веранде «Евграфыча», он направился туда, увидел Настю и пал на колени. — Я прошу вас стать моей женой, — начал он без всякой артподготовки. — Вы в своем уме? — Настя глядела на него, не веря тому, что слышит. — Да, я знаю, я старше вас, но сердце мое горячо, и в нем живете вы. — Я думала, что я живу у родителей... — Настя не знала, что ей делать. — Не перебивайте! — Как вам будет угодно. — Мое состояние и житейская мудрость в союзе с вашей красотой будут нам благословением. — Сомневаюсь. — Вы не даете мне сказать! — Но вы несете всякую чушь. — Вы не станете моей? — С какого хрена, дядя, мне быть твоей? — ее достали, и она не стеснялась в выражениях. — Она не станет твоей, чучело, — это был Евграфыч, он приближался со шваб­ рой наперевес. Убираясь у себя в кафе после обеда, он услышал голос старого знакомого и понял, что его присутствие необходимо. — Я с вами не разговариваю, — пылко ответил ему испанец. — Зато я с тобой сейчас поговорю, — Евграфыч встал над коленопреклонен­ ным Хулиовичем. — Что вам угодно? — московский колбасный король любил строить из себя испанского гранда времен Великой Армады. — Дать тебе по попе, — Евграфыч был прост, как тысяча младенцев. Хулиович понял, что пахнет керосином, и, вскочив на ноги, начал отступать. — Чтобы я тебя больше здесь не видел. — И не надейтесь, — Сантьяго был само достоинство. — Девочка, он тебя обидел? — спросил Евграфыч, повернувшись к Насте. — На дураков не обижаются, — Настя с достоинством вытерла со рта остатки кремового пирожного, вскочила на свой велосипед и была такова. 6 Филипп никогда не сомневался: в Насте воплотилось то, что Гете называл зап­ росто «Das Ewigweibliche»7. Ибо что такое женщина? Каприз, глупость и привычка оправдывать все свои пороки несчастьями судьбы. Есть еще святые женщины, но их мало, и в естественной среде обитания слабого пола они почти не встречаются. Пропев на прощание столь милое сердцу барона «Deutschland, Deutschland liber Alles»8, Филипп бросил его у ворот его дома и направил машину к особняку Верес- 6 Симпатичная девушка {простонародное английское выражение). 7 «Вечно женственное», (нем.) 8 «Германия, Германия превыше всего», (нем.) 125 СЕРГЕЙ СТРЕЛЬЦОВ ФИЛИПП В БЕДЕ