Сибирские огни, 2008, № 7

СЕРГЕИ СТУКАЛО ФОБИЯ колу. Шурка немедленно от нее отказался. Своим цветом она напомнила ему остав­ шееся на месте недавней казни пятно темно-красной венозной крови. Фарух пони­ мающе хмыкнул и добавил к счету монетку в десять сури, попросив для мальчика апельсинового сока. Вскоре принесли шакап и шаурму. Сирийская шаурма это мясо с минимумом соуса, плотно завернутое в трубочку лаваша. Ее можно спокойно есть как простой рогалик, без риска испачкаться в соусе — никакой майонезной жижи в ней нет. Шурка собрался было откусить от этого «рогалика», но ему вдруг вспомни­ лось, что срез культи несчастного воришки выглядел после удара гильотины почти так же. Он сделал над собой усилие, но рот так и не открылся. Тогда мальчик решил перебить неприятные ассоциации, отпив немного сока. Его и самого стала раздра­ жать собственная впечатлительность. — А где сок? — спросил он водителя. — Сейчас будет готов, — кивнул тот в сторону колдовавшего у давильной машины бармена. Сама процедура выдавливания сока из не очень крупных красных апельсинов показалась Шурке крайне неприятной, и когда перед ним поставили стакан алого, с шапкой красно-розовой пены, сока — на него накатил новый приступ тошноты. За мучениями отбежавшего к ближайшим кустам мальчика Фарух наблюдал сочувственно. Когда того отпустило, он подозвал официанта и заказал простого чая. В арабских кофейнях чай не заваривают и не подают, но через пару минут его принесли из соседней чайной. — Шай, шай, — виновато улыбался и кланялся официант. Шурка поднес чашку к губам, но не смог сделать ни глотка, чай оказался очень приторным и оттого противным. Его опять стало мутить. — Может быть, тогда кофе? Только он у нас черный и с кардамоном... От кофе Шурка отказался тоже. Он лишь немного поковырялся в принесенных вместе с их заказом маслинах да выпил бокал затейливой фруктовой смеси с моро­ женным и кусочками клубники и бананов. После Шуркиного согласия встревожен­ ный Фарух заплатил за этот фруктовый коктейль пятьдесят сури, не торгуясь, что было совершенно не в его характере. Он, было, спохватился, но деньги уже были уплачены. Успокоил себя тем незатейливым фактом, что сэкономил на Шуркином проходе в мечеть. Если бы он повел его через вход для иноверцев, то пришлось бы заплатить те же пятьдесят сури. Впрочем, при всей своей естественной для Востока прижимистости, крохобо­ ром Фарух не был. Едва выйдя из кафе, он повел Шурку в лавку торговца холод­ ным оружием. Если вы, уважаемые читатели, хотя бы раз были в современном оружейном магазине; если стояли, забыв о времени, у полок с охотничьими ножами, кинжала­ ми и самурайскими катанами; если вам приходилось бывать на выставках изготов­ ленного златоустскими мастерами холодного оружия — то вы наших героев пой­ мете. Вряд ли какой оружейный магазин Европы может сравниться с обыкновен­ ным дамасским магазинчиком соответствующей направленности по красоте и оби­ лию различных видов самого разнообразного холодного оружия. «Наверное, это сделали не люди, а джинны», — говорят местные жители об оружии, изготовленном дамасскими мастерами. В лавочке было все: и богато украшенные клинки дамасской стали с надпися­ ми и рисунками; и мечи, которые когда-то, изогнув, носили вокруг пояса; огромный меч с надписью «Нет героя, кроме Али и меча, кроме Зульфикара (легендарный меч пророка Мухаммада)»; шамшир — изогнутая изящная сабля; килидж — изог­ нутый меч, отличающийся от шамшира тем, что сделан из более прочного метал­ ла, что позволяет не только рубить им, но и колоть, поэтому имеет желоб для стока крови; пала — широкая дамасская кривая сабля с расширением на конце; черкес­ ская кама — прямая и короткая, напоминающая римский меч; ятаганы — турецкие сабли с лезвием на вогнутой стороне клинка. На некоторых клинках стояло клеймо оружейника Асадаллы (Льва Аллаха). Когда-то, вместе с другими ремесленниками, он был угнан Тамерланом в Иран, где и продолжал изготовлять мечи, на которых ставил прежнее клеймо со львом, но лев был с изогнутой спиной.