Сибирские огни, 2008, № 1

АЛЕКСАНДР РАДАШКЕВИЧ ВОЗДУХОПЛАВАТЕЛЬНЫЙ ПАРК УТРЕННЕЕ Целуя звезду на плаще Приснодевы и лоб прижимая к коленям Христа, прорежется утро. А после — всё после: сторонние люди, порожние полдни, и было, что будет, и смылится мыло, и небо прорежут косые морщины, чтоб вновь, упадая до вогнутых круч, мы рваные сны разводили руками, чтоб как-то и где-то, за что-то-нибудь, уст полуотверстых отнюдь не касаясь, палили блаженства танталовых мук. ...За тех, кто спит на свете этом, за всех, кто жнёт на бреге том, за страх и сомненья, за светлые рати, за маму и брата, за вражии волшбы и даже, и даже, вотще уповая, за русские дали и детский народ... Пылится дорога, молчит колокольчик, надорванный серым кроссвордом дорог. О чём он поёт, растревоженный ельник? О чём замолчал откудесивший слог? Все бури недвижны, все камни как камни: текут ли иль дышат в затылок шершавый постылых надежд, чтоб снова легло оглашенное утро обвалом обратным благих облачков, целуя звезду на плече Приснодевы и лоб подставляя ладоням Христа. ПРАЗДНИК К. Д. Померанцеву Зимний день. Без неба. Наберу старую статью о вашей смерти. Разве вы до сей поры мертвы? Разве мы об эту пору живы? Что-то мне и вправду не того... Помните, как с вас сорвали шапку русскую в парижском переходе гулкого посмертного метро?.. К пеплу вашему намедни заходил — в нише, что за стенкою от Каллас, и попал на праздник Всех святых. Сколько же их там по всем углам стояло! Да и вам не спелось в белый полдень во слепых угодьях Пер-Лашез. Да и вам чего-то не хватало в праздничной и траурной толпе, в раскурчавых жёлтых хризантемах, 66