Сибирские огни, 2008, № 1

поэзия «ПРАВЕДНЫЙ ПУТЬ ЗНАКОМ...» (О поэзии Сергея Потехина) Вырос в поле Глупенький Василек Голубенький. Не понять ему Никак, Почему же Он сорняк? Сергей Потехин Вспомнился давний завет: должно приучить россиян к уважению собственно­ го... А получается так, что мы все еще не видим и не ценим самих себя — в этом одна из особенностей провинциальной жизни. Красота стала гонимой, искренность по­ дозреваема, о светлом в людях не принято говорить. Поэты заглушены кипятком публицистики, коммерческой лавиной развлекаловки. Сколько их, неизвестных, не­ услышанных, непрочитанных и не имеющих возможности выпустить книгу... Поэт избрал обыкновенность каждодневного бытия в глуши, как в храм, отда­ лялся в лес. («Поселился в лесу, как леший, — вы не бойтесь меня, мадам»). Он знал, что делать: «Покуда нету вдохновенья — паси гусей, коли дрова». Приходилось не только пасти гусей и колоть осиновые дрова, выскабливать полы в колхозном коров­ нике и рубить мерзлый силос. Крестьянский быт приучает к самообеспечению, отме­ тает неразумное, «зряшное», учит пониманию истинной ценности всего сущего. На­ шелся для поэта самый надежный приют дум и мечтаний — околица. Есть такой сельский обычай назначать свиданья за околицей, на полянах, на берегу возле омута. Околица — и место для хороводов. Для радости. С горем и покаянием ходят в цер­ ковь, муки и скорбь несут к Богу, перед ним отмаливают грехи, помышляя о другой жизни. А чувство счастья и радость земного бытия дает околица. Там и соловья сво­ его можно услышать — так решил Сергей Потехин. Бывает жизненная полоса, когда творческого человека сковывает страх потерять собственный голос, и он умолкает. Наш «соловей» или «зяблик» никогда не упивался ерничаньем, не впадал в цинизм и безверие, с болью осознавая, что есть и его вина «в том, что земля бедна», по-крестьянски мудро глядит он на прошлое и настоящее. Все по местам расставил, Вижу один пробел. Нынешний снег растаял, Апрошлогодний цел. Простоту и глубину этих строк каждый может воспринять по-своему, вкладывая общечеловеческий или личностный смысл. Книга незатейливой лирики мгновенно разошлась. А мы говорим и пишем об угасании интереса к поэзии. Издатели, книго­ торговцы уповают на залежи поэтических сборников, и потому тираж нового сборни­ ка был опрометчиво мал: три тысячи не хватило бы для одного Галичского района. Не чувствуя подвоха, Скольжу спиной вперед. Какая тамэпоха За поворотомждет? Сложилась, выпелась еще одна книга лирики, в которой личное и общечелове­