Сибирские огни, 2008, № 1

МАРТ Свежая лилия, срезанная на тротуар, Щупальцами лепестков хватается за мостовую, Как утопающий за песок, в ореоле фар Отрывается тромбом лед в расчете на мировую С первым залпом-лучом атакующего апреля, Высвобождая струйку прозрачного кипятка. Старинными пагодами бульварные ели Во множестве отражений поддакивают из-под каблука. Март — агония снежной лилии, Бесприютной ветхости, траурной нищеты... Из раздавленной белизны такое сквозит бессилие, Что уже и не знаешь, на что здесь годишься ты. И мысли привычны наравне с простудой И приступами одиночества в ностальгическом дыме. Но все зарубцует ветер, грядущий на нас оттуда, Где ворожат черемухи с ливнями молодыми. * * * Что опять без стихов, то себя лишь вини. И что век-ростовщик повышает проценты На бесцельные мысли, безликие дни... Что уходишь со сцены от аплодисментов. Даже если услышишь два жалких хлопка— Это твой Режиссер и Надсмоторщик строгий, Повелел разойтись, видя наверняка Той пиесы провал, слыша фальшь в монологе. Закругляться пора! По домам, по домам... Острие тупика и размытый снаружи Макияж января, где портвейна сто грамм Только штору задвинут и сделают хуже. По домам, по домам... Это бред сквозняка: Хуже некуда нам! Щеголяем героем В тусклом зеркале, ищем себе двойника. И находим того, кто во всем нас устроит. Наш сюжет — в черно-белом кино, где лишь снег Узнаваемо чист, когда все, что под снегом Словно умерло вдруг, и не ляжет плач-смех Неизведанным черным на белое — следом! В схватке избранных тем с кровью черновиков, Всех бесплотных разлук и ночей многотомных... Где виски забинтует крещенский покров, И лица сам Господь не узнает, не вспомнит. * * * Будущее — вне зоны доступа. Прошлое — прерывистые гудки, если кто и поднимет трубку, то он или плачет, или молчит.