Сибирские огни, 2007, № 12

ЮЛИЯ ПОПОВА № НЕ БУДЕМ ЗАГАДЫВАТЬ.. вые репетиции, конкурсные неудачи. И даже все это вместе взятое неспособно оп­ равдать измучившее меня трехнедельное молчание непривыкшего к постоянной ответственности человека... В зыбких прохладных складках первого ливня, посреди уютно спрятавшегося за многослойными шторами спокойного вечера раздается резкий звонок. «Привет, Белка. Только не бросай трубку...»— растерянно слушаю хриплый голос не выдер­ жавшего, соскучившегося, неловко болтающего о каких-то пустяках Васи. Невоз­ можно справиться с холодной иронией, невозможно что-то обещать и предсказать прощение, но завтра снова раздастся звонок. А потом будет асфальт в солнечных пятнах, черешня в прозрачном пакете и переполненное словами молчание... 4 Хронический беспорядок в моей комнате дополняется живописными залежа­ ми выуженных из-под кровати книг и обувными коробками: соседка, радостная эй­ фория которой изредка прерывается отрезвляющими звонками «бедному Аркаше», обвиняющему ее в средненьких способностях, разбирает свои вещи перед отъездом в Москву. Ее отмечаемые приятно размножившимися черными крестами дни про­ ходят в суетливой беготне за необходимыми многочисленными справками, печатя­ ми и заверенными копиями. Своей добычей, приближающей день перевода, Ирина любуется по вечерам и часами излагает мне утопические планы... Утомленно облокотившись на стол, под сонное жужжание компьютера я с уси­ лием, дающимся мне все тяжелее, пытаюсь вникать в замечания Инны Олеговны: с утра в моей голове неприятно лениво перекатывался при каждом движении холод­ ный каменный шар, а сейчас этот шар подкатился к левому глазу и невыносимо давит на пульсирующий висок. Заметив мое полуобморочное состояние, Инна Оле­ говна предлагает отдохнуть за кофе с коньяком, оставшимся с посиделок по поводу чьей-то защиты, от которого шар ощутимо съеживается. Постепенно вылезая из черной сжимающейся дыры, засасывавшей меня пос­ ледние полчаса, я, чтобы потянуть время, начинаю расспрашивать Инну Олеговну о грядущей экспедиции. В обоюдовыгодном союзе с лингвистами нам предстоит по­ дарками, уговорами и помощью по хозяйству вызывать несговорчивых бабушек на позирование перед камерой. Рассказы об изнурительных покосах в сорокоградус­ ную жару, спастись от которой хоть ненадолго можно только горячим чаем, роях кусающих до крови неповоротливых слепней, вылетающих из высокой влажной тра­ вы, добровольной прополке заросших сорняками картофельных полей — настолько не вяжутся с всегда элегантной Инной Олеговной, что не сразу приводят меня в ужас. Но по дороге в общагу, среди ставших родными звуков города: обрывков чужих разговоров и осколков смеха, нетерпеливых гуцков и взвизгивания срывающихся «на зеленый» машин, еле слышно доносящейся откуда-то музыки, фабричного шума и неуловимого дыхания переполненных улиц — я понимаю, что в тишине еще не ско­ шенных алтайских лугов мне будет очень не по себе. «Ничего страшного. Познакомишься там с симпатичным лингвистом», — язви­ тельно отвечает на мой сбивчивый рассказ обо всех ужасах экспедиции Вася. Я оскорбленно отворачиваюсь к окну: легко ему ехидничать, собирая чемоданы на гастроли в цивилизованную до стерильности Германию. Печальные последствия нашей первой разлуки заставляют меня побаиваться второй, жадно растягивающей­ ся на все лето и маленький кусочек осени. Прибрав напоследок в комнате и на сто раз перепроверив все вещи по списку, я набираю номер Ольги Борисовны, чтобы попрощаться и договориться встретиться поболтать после экспедиции. Но усталым голосом она сообщает, что сама сидит на чемоданах: дочери, давно живущей в Америке с семьей, судя по ежедневным тос­ кливым звонкам, совсем плохо. Пожелав ей, а заодно и себе, стойкости и удачи, беру тяжеленную сумку, пухлый спальник, запираю дверь и мужественно поворачива­ юсь навстречу всем экспедиционным испытаниям...