Сибирские огни, 2007, № 12

Мимо закрашенных черной ночной гуашью окон в пролетах общажных лест­ ниц, мимо закрытых одинаковых бледно-зеленых дверей поднимаюсь на пятый этаж. Общага, еще полгода назад казавшаяся переполненной студенческой легкостью, уве­ ренностью в том, что времени и сил хватит на все, стала неуклюжим символом неустроенности, тягостного ожидания хотя бы небольших перемен, напряженного всматривания в линии любви на ладонях, раскрытых навстречу любой синице. 7 Редактор любого глянца скажет: «У нас не простой глянец». Все непростые глянцы похожи, видимо, как и счастливые семьи. Менее удачливые непростые глян­ цы копируют более удачливые, более удачливые — из номера в номер — сами себя. Простой глянец считается воплощением банальности и пошлости, противопоставля­ емым каждому реальному изданию. На стенах глянцевых редакций развешены бодрые короткие надписи: «Сдай ма­ териал в понедельник!», «Мой за собой кружку!» и пара философских изречений в стиле закусочных NYP. Они призваны настроить на деловой лад ненадолго заскочив­ ших в редакцию лентяев-внештатников и создать ощущение собственной стильности у постоянно пребывающих здесь ударников рекламного фронта. В редакциях непростых глянцев сидят непростые девушки, с деловитым пренеб­ режением встречающие внештатников. Их стальные челюсти, стирающие современ­ ность в порошок журнальных статей, дежурно улыбаются, наманикюренные когти весело кромсают очередной материал, подгоняя его под рекламно-гламурные стан­ дарты. С ними очень легко начать сотрудничество и почти невозможно добиться хоть сколько-нибудь ощутимых его результатов. В редакции одного и того же глянца внештатнику редко приходится побывать чаще двух раз: первый — для того, чтобы пролистать жиденькую подшивку, в ко­ торой по замыслу нужно разглядеть всю силу оригинальности этого издания, и по­ говорить с каким-нибудь менеджером о важности коммуникабельности; второй — чтобы получить первое и последнее задание. После этого непростой глянец либо перестает существовать, либо полностью переключается на рекламу, либо все за­ дания раздаются штатникам, но платить за уже сделанную работу никто не хочет... Промерзнув почти час в расшатанной, дребезжащей маршрутке, выхожу на конечной остановке, среди полей с унылыми черными аппликациями редких дере­ вьев, рядом с пробитым узкими бойницами окон зданием, где мне предстоит рабо­ тать. Сначала кажется, что будет очень легко два раза в неделю раскладывать книги, собирать залог, записывать имена и собирать оставшиеся книги обратно в сейф, но мрачная аура больничного стационара в сочетании с идиллическими обложками любовных романов и снисходительными заигрываниями охранников постепенно превращают новую работу в каторгу. Ко всему прочему против меня объединяются угрюмые продавщицы космети­ ки и халатов, занимающие в больничном вестибюле менее удобные места: они бро­ сают в мою сторону многозначительные пренебрежительные взгляды и шипят, как раздраженные гусыни на птичьем дворе. После того как мое место оказывается нахально занятым одной из гусынь, я сдаюсь сама, сдаю ключи от сейфа и не без облегчения расстаюсь с больничной библиотекой... Тропа безработицы заводит меня в незнакомый район на шпильках, неумест­ ных в раскисших грязных сугробах, но обязательных на кастинге телеведущих, на который я уже опаздываю. Кое-как выпутавшись из иррационального переплетения улиц, добираюсь, промокшая и растрепанная, до неприметного двухэтажного бара­ ка— офиса местного телеканала. Встречающая меня веселая женщина в джинсовой рубашке, не дав опомниться, проводит в известный по местным новостям павильон, где заканчивают съемку для сегодняшнего эфира. Попирая зелеными туфельками толстенный атлас мира, помогающий ей возне­ стись на высоту стеклянного студийного столика с практичным букетом искусствен­ ных цветов, раздраженная дикторша вяло начитывает вечерний анонс, то и дело спо­ ЮЛИЯ ПОПОВА МЯШ НЕ БУДЕМ ЗАГАДЫВАТЬ...